Роль государственных служащих в управлении современным обществом

Управление инновациями

Основной обязанностью государственных служащих в управлении и обеспечении благосостояния общества является создание условий для нововведений. Полноценному исполнению этой роли наносят ущерб распространенные предрассудки. Например, мнение, что «нужда – мать изобретения» и что обеспечение безопасноти и стабильности задушит всякую новаторскую деятельность. Столь же широко бытует убеждение в том, что если ученые не будут жестко зависеть от своих заказчиков (государственных служб), то они замкнутся в башне из слоновой кости и станут заниматься пустяками, не имеющими практического применения. Часто полагают также, что наше общество нуждается не в социальных новшествах, а в технических. И хотя еще предстоит проделать большую работу для определения условий, способствующих инновациям (надеемся, что наша книга поможет продвинуться к этой цели), прежде всего необходимо оспорить некоторые из обывательских мнений о роли бюрократии и государственных служащих.

Во-первых, рассмотрим представление в том, что решающим фактором, способствующим изобретениям, является отсутствие надежных и безопасных условий деятельности. Исследования Тэйлора и Баррона (Taylor, Barron, 1963), Макклелланда (McClelland, 1961), Роджерса (Rogers, 1962), Робертса (Roberts, 1968), Ойсера и Эмери (Oeser, Emery, 1974) и Пелца и Эндрюса (Pelz, Andrews, 1966) убедительно демонстрируют, что развитием науки и техники занимаются те, кому не приходится особо волноваться о своем личном будущем и оглядываться на требования и ожидания других людей. Важными факторами являются сила их персональной мотивации к творчеству и новшествам, обстановка, поддерживающая инновации, и терпимость окружающих к ошибкам, которые неизбежно происходят в процессе экспериментирования.

Это верно не только на индивидуальном уровне. Жак (Jaques, 1976) показал, что, во-первых, такие социальные изобретения, как страхование и компании с ограниченной ответственностью, созданные в целях защиты от индивидуального риска и обеспечения финансовой безопасности в случае неудач, сыграли в свое время решающую роль для стимуляции нововведений в бизнесе. Во-вторых, он продемонстрировал, что вопреки обывательской мудрости большинство важнейших инноваций в современном обществе исходило от бюрократии. Бюрократическое болото, где, по-видимому, случайно возникали иногда подходящие условия, оказалось самой плодородной почвой для зарождения инноваций в нашем обществе.

Это, разумеется, вовсе не означает, что с бюрократией у нас все в порядке. Бюрократы, стремящиеся к прибыли любой ценой, действительно душили многие новшества, которые следовало бы тщательно взращивать. Но важно отметить, что повинна в этом не только государственная бюрократия. Так, Роберте (Roberts, 1968) установил, что 44 бывших служащих одной крупной компании по производству электроники в США основали 39 компаний. За несколько лет эти компании достигли общего объема продаж, вдвое превосходящего объем продаж материнской компании. И такие факты были отмечены неоднократно. Как показали Кер-тон (Kirton, 1980) и Литвин и Зибрехт (Litwin, Siebrecht, 1967), корпоративные установки, ожидания и процедуры отчетности часто препятствуют инновациям. Впрочем, важно предостеречь читателя от ложного вывода из работы Робертса: не нужно считать, что для решения проблемы инноваций следует «возвратить» управление инновациями в сферу рыночной экономики. Против такого вывода свидетельствуют следующие данные: большинство успешных компаний, основанных бывшими служащими «плохих» бюрократических фирм, продавали свои идеи государственным служащим из крупных организаций, с которыми теперешние владельцы компаний установили контакты еще на прежнем рабочем месте. Должностные лица из Министерства обороны США и из НАСА имели возможность вкладывать достаточно крупные суммы денег в «рискованные» проекты, не беспокоясь о том, что кто-то получит значительную прибыль благодаря этим «общественным деньгам» и не испытывая особых тревог из-за сопутствующего риска. Это помогло многим компаниям развернуть свою деятельность и выжить. Однако для государственных служащих Великобритании такие действия нехарактерны. Дело тут опять же в самой роли государственных служащих, которые получили право выносить собственные решения о распределении общественных денег, в том числе решения, предполагающие определенную степень риска, и направленные на финансирование не столько проектов, сколько отдельных лиц и на поддержание даже тех новаторов, которые допускают ошибки.

Важно подчеркнуть, что обсуждаемые аргументы представляют собой синтез тезиса о свободной торговле, который выдвигает, например, Хайек (Hayek, 1960), и тезиса о рациональном планировании, который он критикует. Вместе с Хайеком мы пытаемся доказать, что даже мудрому человеку чрезвычайно трудно – почти невозможно – отличить хорошую идею от плохой. Это трудно отчасти потому, что идея, которая может на поверку оказаться хорошей, зависит от ее сочетаемости с другими хорошими идеями, которые уже «носятся в воздухе», но о которых заинтересованные лица пока еще ничего не знают. Мы согласны с тем, что важнее дать событиям развиваться естественным путем и посмотреть, что произойдет («английский эмпиризм»), чем заниматься «рациональным планированием». Но при этом мы утверждаем, что только бюрократия может обеспечить безопасность, деньги и атмосферу, необходимые для поддержки новшеств в современном обществе, и что наше общество может и должно поддерживать значительное количество весьма рискованных новшеств. Мы также утверждаем, что организация экспериментов – главное, что сейчас нужно планировать, контролировать и при необходимости приостанавливать. И этот вывод поддерживают многочисленные доклады правительства (Rothschild, 1971, 1982; Alvey, 1982; ABRC, 1982), хотя результаты этих докладов были сведены на нет крохоборством государственных служащих, которых ужаснула возможность того, что кто-то законным путем будет наживаться на деньгах, полученных из государственной казны. Кроме того, перефразируя тезис Хайека, мы утверждаем, что инновации, в которых мы особо остро нуждаемся, – это прежде всего инновации в самом общественном устройстве. И для оценки результативности инноваций следует использовать тонкие методы социальных наук, а не полагаться исключительно на мнения рыночной экономики, общественности или государственных служащих.

В связи с этим важно заметить, что в США экономическое развитие за последнюю четверть века происходило скорее за счет инноваций, чем за счет инвестиций. Другими словами, в число важнейших аспектов экономического развития США входило развитие инноваций, которое сопровождалось готовностью людей, управлявших финансами (государственных служащих), поддерживать эти инновации. Новшества вводили не по инициативе заказчиков, нанимавших исследователей для «нужных» им разработок. Финансисты и государственные служащие «не знали, чего они хотят», до тех пор, пока им не предоставляли готовый продукт.

В Японии (Vogel, 1979) положение дел совсем иное. Там проводят очень тщательные исследования мирового рынка, публикуют сведения об экономических открытиях и тенденциях и очень аккуратно составляют обзоры самой свежей информации из разных стран. Если американская модель представляет собой «английский эмпиризм», только в огромном масштабе и с весьма незначительным вниманием к общественному хозяйству («Частное изобилие и общественная нищета»), то японская модель – это полноценное «рациональное планирование». Ее ахиллесова пята – сильная оглядка на оценку выгод модели «английского эмпиризма», используемой в других странах. Ведь только таким способом можно подсчитать базовые затраты на развитие и, как справедливо замечает Хайек, никаким иным способом этого делать нельзя.

Первопричинами проблем, с которыми столкнулась современная Великобритания, являются:

1) широко распространенное безразличие к инновациям;

2) тот факт, что с инновациями несовместимы многие устоявшиеся убеждения, особенно касающиеся отношений между государственными служащими и остальными людьми и приемлемости риска, связанного с государственной казной;

3) тот факт, что необходимые усовершенствования уже невозможно осуществить с помощью «английского эмпиризма» в малом масштабе, а распространенные предубеждения препятствуют деятельности общественного сектора, связанной с крупномасштабными затратами;

4) повсеместное нежелание способствовать рациональному планированию японского образца, объясняющееся пережитками индивидуализма, зависти и нежелания сотрудничать. В прошлом такой тип участия и сотрудничества не практиковался и не поощрялся.