П V сихологическое здоровье и психоло-гическая защита. Психотерапевтические и индивидуально-личностные аспекты психологии мотивации и эмоций

П

V

Абрахам Маслоу

Эрих Фромм в своей чрезвычайно важной книге Man for Himself [5] подверг резкой критике классическую идею Фрейда о суперэго как совершенно произвольную и релятивистскую. То есть Фрейд предполагал, что ваше су­перэго, или сознание, представляет собой, прежде всего, интериоризацию желаний, запросов и идеалов ваших от­ца и матери, кем бы они ни были. А если они являются преступниками? Что у вас за сознание в этом случае? Или если ваш отец — отчаянный морализатор, ненавидящий веселье? Или психопат? Такое сознание существует — Фрейд был прав. Мы действительно создаем себе куми­ров под влиянием старших, а не берем их из прочитанных позднее школьных учебников. Но в сознании есть и дру­гой элемент или, если хотите, существует другой тип со­знания, который, в большей или меньшей степени, присущ всем нам. Это и есть внутренне присущее нам созна­ние. Основой его является бессознательное и предсознательное восприятие нашей собственной природы, нашей судьбы, или наших способностей, нашего призвания в жизни. Оно настойчиво требует, чтобы мы были честны по отношению к нашей внутренней природе и то ли из сла­бости, то ли ради удобства, то ли по какой-то другой при­чине не отрицали ее существование. Тот, кто переступает через свой талант, — прирожденный художник, торгующий носками, глупо проживающий жизнь умный человек, че­ловек, знающий истину и молчащий об этом, человек, от­давший предпочтение трусости перед мужеством, — все эти люди в глубине души понимают, что изменили самим себе, и презирают себя за это. Из этого самобичевания может проистекать невроз, но оно может также привести к возрождению мужества, праведного гнева, самоуваже­ния, если за ним последует совершение правильного пос­тупка; короче говоря, боль и конфликт могут вылиться в развитие и совершенствование.

Короче говоря, если вы мне скажете, что у вас есть личностные проблемы, то пока я не познакомлюсь с вами поближе, я не буду уверен в том, что мне сказать вам: «Хо­рошо!» или «Очень жаль». Это зависит от многих причин. И эти причины, похоже, могут быть хорошими или плохи­ми.

ПРЕОДОЛЕНИЕ ДЕФИЦИТА И СТРЕМЛЕНИЕ К РАЗВИТИЮ — ДВА ТИПА МОТИВАЦИИ

Понятие «основные потребности» можно определить через те вопросы, на которые оно отвечает, и те подходы, благодаря которым оно было открыто [12]. Моим самым исходным вопросом был вопрос о психопатогенезе. «Что делает людей невротиками?» Если кратко, то я ответил так: мне представляется, что невроз — по самой своей сути и с самого начала — явля­ется «болезнью нуждающихся»; его порождает неудовлет­воренность, которую я связываю с определенными пот­ребностями, в том смысле, в каком мы говорим о потреб­ности в воде, аминокислотах и кальции, отсутствие кото­рых приводит к заболеванию. Большинство неврозов вы­звано, наряду с другими сложными детерминантами, не­удовлетворенной потребностью в безопасности, в сопричастии, в любви, уважении и признании. Свои «данные» я собирал на протяжении двенадцати лет психотерапевти­ческой и исследовательской работы и двадцати лет изу­чения личности. Целью одного откровенно контрольного исследования (проводимого параллельно с одним и тем же материалом) была результативность терапии «замеще­ния». Это сложное исследование показало, что с преодо­лением недостаточности болезнь, как правило, исчезает.

Ниже приводятся характеристики пролонгированной недостаточности. Речь идет об основной или инстинкто-образной потребности, если:

1. 
   неудовлетворение ее порождает болезнь;
   
2. 
   удовлетворение — предотвращает болезнь;
   
3. 
   восстановление удовлетворенности излечивает от болезни;
   
4. 
   в определенных (сложно обусловленных) ситуациях, предполагающих свободу выбора, человек предпочитает преодоление этой недостаточности удовлетворению всех других потребностей;
   
5. 
   у здорового человека эта недостаточность функцио­нально отсутствует или незаметна.
   

Разумеется, мы должны продолжать искать объективные корреляты субъективных состояний. В тот день, когда мы откроем общезначимый внешний коррелят удовольствия, тревоги или желания, психология шагнет вперед на целое столетие. Но пока мы его не открыли, мы не должны внушать себе обратное. И не следует пренебрегать имеющимися в нашем распоряжении субъективными дан­ными. К сожалению, нельзя попросить крысу, чтобы она рассказала нам о своих субъективных ощущениях. Но, к счастью, мы можем попросить об этом человеческое су­щество, и не существует никаких причин не делать этого, покуда у нас не появится более надежный источник ин­формации.

«Дефицитарными» я называю те потребности, неудовлетво­рение которых создает в организме, так сказать, «пусто­ты», которые должны быть заполнены во имя сохранения здоровья организма, и более того, должны быть заполне­ны извне, не самим субъектом, а другими человеческими существами. Это определение я сформулировал для того, чтобы противопоставить эти потребности совершенно другому типу мотивации.

Никому не придет в голову усомниться в том, что мы «испытываем потребность» в йоде или витамине С. Я хочу напомнить читателю, что наша «потребность» в любви сто­ит в том же ряду потребностей.

В последние годы все больше и больше психологов сталкиваются с необходимостью определить основания развития или самосовершенствования, в дополнение к понятиям равновесия, гомеостазиса, снятия напряжения, защиты и прочих форм мотивации, направленной на самосохранение.

Наблюдения за детьми все с большей и большей ясностью показывают, что здоровые дети получают удовольствие от своего развития и движе­ния вперед, обретения новых навыков и способностей. Это прямо противоречит теории Фрейда, согласно кото­рой каждый ребенок отчаянно жаждет приспособиться и достичь состояния покоя или равновесия. На основании этой теории, ребенка как существо неактивное и консер­вативное следует постоянно подгонять вперед, выталки­вая из предпочтительного для него уютного состояния по­коя в новую пугающую ситуацию.

Хотя клиницисты утверждают, что эта Фрейдова кон­цепция верна в отношении переживших испуг и неуверен­ных в себе детей и, отчасти, в отношении всех человечес­ких существ, тем не менее, в отношении здоровых, счас­тливых, уверенных в себе детей она практически неверна, У таких детей мы ясно видим стремление к росту, взрос­лению, желание сбросить с себя старое состояние, как старую одежду. Особенно ясно мы видим у них, наряду с желанием обрести новые навыки, явное наслаждение от постоянного удовлетворения этого желания. Карл Бюлер назвал это явление Funktionslust (удовольствие функционирования) [3].

Для представляющих различные группы авторов, осо­бенно для Фромма [5], Хорни [6], Юнга [7], Ш. Бюлер [4], Ангьяла [1], Роджерса [10]. Олпорта [11], Шахтеля [16], Линда [9] и, с недавнего времени, для некоторых католических психологов [2, 14], рост, индивидуация, автономность, самоактуализация, саморазвитие, продуктивность, самопознание являются, в большей или меньшей степени, синонимами, обозначающими скорее смутно представляемую область, чем четко сформулированное понятие. Я придерживаюсь мнения, что в настоящее вре­мя четко обозначить эту область не представляется воз­можным. Это и нежелательно, поскольку определение, ко­торое не рождается легко и естественно из хорошо извес­тных фактов, скорее искажает реальную картину, чем по­могает понять ее, ибо, если оно создается усилием воли, на априорных основаниях, то оно вполне может оказаться неточным или ошибочным. Кроме того, мы изучили про­цессы развития еще не настолько хорошо, чтобы быть в состоянии дать точное его определение.

Смысл этого понятия можно скорее обозначить, чем определить, отчасти указав на его положительное направ­ление, отчасти через его отрицание, то есть, указав на то, что развитием не является. Например, развитие — это не то же самое, что равновесие, гомеостазис, снятие напря­жения и т.д.

Теперь я хотел бы обсудить некоторые различия, замечен­ные мною в мотивации здоровых людей и «остальных», то есть различия в мотивации людей, которыми движет пот­ребность в развитии, и людей, которыми движет стремле­ние удовлетворять основные потребности.

Если речь идет о «мотивационном статусе», то здоро­вые люди уже в достаточной степени удовлетворили свои основные потребности в безопасности, сопричастности, любви, уважении и самоуважении и потому могут руководствоваться, прежде всего, стремлением к самоактуали­зации. Последняя понимается как непрерывная реализация потен­циальных возможностей, способностей и талантов, как свершение своей миссии, или призвания, судьбы и т.п., как более полное познание и, стало быть, приятие своей собственной изначальной природы, как неустанное стремление к единству, интеграции, или внутренней синергии личности.

Однако это общее определение во многом уступает описательному и функциональному определению, которое я уже приводил в своей предыдущей книге [12], где здо­ровые люди определяются посредством их клинически наблюдаемых характеристик. Вот эти показатели:

1. 
   Высшая степень восприятия реальности.
   
2. 
   Более развитая способность принимать себя, других и мир в целом такими, какие они есть.
   
3. 
   Повышенная спонтанность.
   
4. 
   Более развитая способность сосредоточиваться на проблеме.
   
5. 
   Более выраженная отстраненность и явное стремле­ние к уединению.
   
6. 
   Более выраженная автономность, т.е. не-приобщение к какой-то одной культуре.
   
7. 
   Большая свежесть восприятия и богатство эмоцио­нальных реакций.
   
8. 
   Более частые прорывы к пик-переживаниям.
   
9. 
   Более полное отождествление себя со всем родом человеческим.
   
10. 
    Изменения (клиницисты сказали бы «улучшения») в межличностных отношениях.
    
11. 
    Более демократичная структура характера.
    
12. 
    Высокие творческие способности.
    
13. 
    Определенные изменения в системе ценностей.
    

Если мы определим развитие как совокупность различ­ных процессов, приводящих личность к полной самоактуа­лизации, это будет больше соответствовать тому очевидно­му факту, что оно продолжается на протяжении всей жиз­ни. Это опровергает концепцию «поэтапного» или «скачко­образного» смещения мотивации в сторону самоактуа­лизации (согласно этой концепции, сначала поочередно полностью удовлетворяются все основные потребности, а потом в сознание проникает следующая потребность более высокого порядка). Мы рассматриваем развитие не только как прогрессирующее удовлетворение основных потребностей вплоть до их «полного исчезновения», но также как специфическую форму мотивации роста над этими основными потребностями, например, развитие талантов, способностей, творческих наклонностей, врожденного потенциала. Благодаря этому мы можем также понять, что основные потребности и самоактуализация противоречат друг другу ничуть не больше, чем противоречат друг другу дет­ство и зрелость. Одно переходит в другое и является его обязательным условием.

Специфика потребности в развитии, которую мы будем здесь ис­следовать, выявлена в результате клинического наблюде­ния качественных различий в жизни людей, испытывающих потребность в самоактуализации, и «остальных». Эти рас­сматриваемые ниже различия довольно точно выражены в понятиях «потребность в ликвидации дефицита» и «потреб­ность в развитии». Впрочем, это не идеально точные выра­жения. Например, далеко не все физиологические потреб­ности можно отнести к первой группе. Скажем, потреб­ность в сексе, выведении экскрементов, сне и отдыхе.

В любом случае, психологическая жизнь личности во многих ее аспектах проживается в одном ключе, когда личность зациклена на «ликвидации дефицита», и совер­шенно в другом, когда она руководствуется «метамотивацией», то есть сосредоточена на самоактуализации.

Если выражаться предельно кратко, то мысли­тели считали желание или импульс неприятностью или да­же угрозой и поэтому стремились либо избавиться от не­го, либо избегать его, либо просто отрицать его сущес­твование.

Иногда эта точка зрения соответствует точному описа­нию реальных явлений. Физиологические потребности, потребности в безопасности, в любви и уважении, в информации действительно зачастую причиняют неприят­ности людям, разрушая психику и создавая проблемы, особенно для тех, кому не удалось их удовлетворить, и тех, кто не может рассчитывать на их удовлетворение.

Однако даже применительно к указанным потребнос­тям это не всегда справедливо: человек может радостно осознавать их наличие и получать от них удовольствие, если (а) в прошлом ему успешно удавалось их удовлетво­рять и (б) если он может рассчитывать на их удовлетворе­ние в настоящем и будущем. Например, если человеку в принципе доставляет удовольствие прием пищи, и если в настоящий момент ему доступна хорошая еда, то появле­ние аппетита является приятным, а не болезненным ощу­щением. (Единственная проблема с едой состоит в том, что в результате я теряю аппетит.) Иногда то же самое верно относительно жажды, сна, секса, любви и какой-ли­бо привычной зависимости. Однако, гораздо более мощ­ным аргументом против теории потребностей как «непри­ятностей» является растущее осознание мотивации со­бственно развития (самоактуализации) и интерес к этой мотивации.

Вряд ли можно составить полный список всех специ­фических мотивов, относящихся к «самоактуализации», поскольку каждая личность обладает свойственными толь­ко ей талантами, способностями и воз­можностями. Но некоторые характеристики остаются для всех общими. Вот одна из них: появление импульса ожи­дается с радостью, доставляет удовольствие и наслажде­ние, так что человек жаждет его повторения, а не прекра­щения, а если импульс и создает напряжение, то напря­жение это — приятное. Творец, как правило, приветствует появление импульса к творчеству, а талантливый человек наслаждается, применяя и развивая свой талант.

В таком случае выражение типа «снятие напряжения» будет неточным, поскольку под ним понимается преодо­ление неприятного состояния. А речь идет о состоянии, которое никак не является неприятным.

Отрицательное отношение к потребности почти всегда связано с концепцией, согласно которой первичной целью организма является избавление от раздражающей потребности и, тем самым, снятие напряжения, равновесие, гомеостазис, покой, избавление от боли.

Стремление или потребностное состояние требует ликвидировать самое себя. Его единственной целью является точка, где оно прекращается, где от него избавляются, — «состояние нежелания». Впадая во вполне логичную крайность, мы упираемся во фрейдово «стремление к смерти».

Как бы то ни было, когда мы изучаем людей, у которых преобладает мотивация развития личности, концепция «стремления к покою» становится совершенно бесполез­ной. У таких людей удовлетворение потребности усилива­ет, а не ослабляет мотивацию, обостряет, а не притупля­ет удовольствие. Их аппетиты разгораются. Такие люди поднимаются над самими собой и вместо того, чтобы хо­теть все меньше и меньше, хотят все больше и больше — знаний, например. Человек, вместо того, чтобы обрести покой, становится более активным. Утоление жажды раз­вития разжигает, а не ослабляет ее. Развитие, само по се­бе, является восхитительным и приносящим удовлетворе­ние процессом. В качестве примера можно указать на удовлетворение желания быть хорошим врачом; приобре­тение желанных навыков, типа игры на скрипке или резь­бы по дереву; развитие умения разбираться в людях, или во Вселенной, или в самом себе; применение творческо­го подхода в любой избранной профессии; наконец, са­мое главное — просто удовлетворение желания быть хо­рошим человеческим существом.

Эта внутренняя обоснованность жизни, самодостаточ­ность бытия отчасти объясняется изначальной радостью самого процесса развития, в той же мере, что и достиже­ние результатов. Но таким же внутренним основанием яв­ляется способность здоровых людей трансформировать деятельность (средства) в ощущение (цель), так что даже вспомогательная деятельность доставляет такое же на­слаждение, как и основная [12].

3. КЛИНИЧЕСКИЙ И СУБЪЕКТИВНЫЙ ЭФФЕКТЫ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ПОТРЕБНОСТИ

Удовлетворение, обусловленное ликвидацией дефици­та, и удовлетворение потребности в развитии личности имеют различное субъективное и объективное значение для личности. Если выразить одной общей фразой все мои смутные мысли по этому поводу, то можно сказать так: ликвидация дефицита предотвращает болезнь; удов­летворение стремления к развитию делает человека здо­ровым. Я вынужден признать, что в настоящий момент это обобщение вряд ли можно использовать в исследователь­ской работе. И все же существует реальное клинически наблюдаемое различие между ликвидацией угрозы или отражением нападения и положительным триумфом или достижением, между защитой или борьбой за выживание и стремлением к развитию, интересной жизни и совер­шенству. Я попытался выразить эту разницу, противопос­тавляя полноценную жизнь «подготовке» к полноценной жизни, процесс развития его результату.

Эрих Фромм [5] сделал интересную и важную попытку провести черту между высокими и низкими удовольствиями. Многие до него уже пытались сделать это. Такое разграничение абсолютно необходимо для преодоления субъективной этической относительности и является предварительным условием создания научной теории ценностей.

Он проводит черту между радостью самосохранения и радостью самоотдачи, между «низкими» радостями от удовлетворения потребностей и «высшей» радостью творчества, созидания и озарения. Сытость, расслабленность и снижение напряжения, которые следуют за ликвидацией дефицита, могут, в лучшем случае, быть названы «облег­чением» в противоположность Funktionslust, экстазу, удовлетворенности, которые ощущает человек, чья жизнедея­тельность осуществляется легко, безупречно и в полную силу — так сказать, на пределе.

5. ДОСТИЖИМЫЕ (ЭПИЗОДИЧЕСКИЕ) И НЕДОСТИЖИМЫЕ ЖЕЛАЕМЫЕ СОСТОЯНИЯ

Удовлетворение от ликвидации дефицита, как правило, бывает эпизодическим и скоротечным. Наиболее часто встречается следующая схема: в начале имеет место по­буждающее, мотивирующее состояние, которое дает тол­чок мотивированному поведению, задача которого заклю­чается в достижении желаемого состояния, которое при постепенном и постоянном росте возбуждения и желания, в конце концов, достигает пика в момент успеха и свер­шения. С этой вершины кривая желания, возбуждения и удовольствия резко опускается на равнину покоя, рас­слабленности и отсутствия мотивации.

Эта схема, хотя и не является универсальной, явно не соответствует мотивации развития личности, для которого характерно отсутствие высшей точки или момента завер­шения, «оргазма», конечного состояния; здесь нет даже цели, если понимать ее как итог. Напротив, «развитие» — это постоянное, более или менее непрерывное, движение вперед или вверх. Чем больше индивид получает, тем большего ему хочется, поэтому желание такого рода — бесконечно и никогда не может быть удовлетворено.

6. ОБЩЕВИДОВЫЕ И ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ ЦЕЛИ РАЗВИТИЯ

«Дефицитные» потребности присущи всем представи­телям рода человеческого и, в определенной мере, пред­ставителям всех остальных видов. Самоактуализация — уникальна, потому что каждый человек имеет свои осо­бенности. «Дефицит», или видовые потребности, должны быть вполне удовлетворены, чтобы могло осуществляться полное развитие истинной индивидуальности.

Точно так же, как деревьям нужны солнце, вода и пос­тупление питательных веществ из окружающей среды, так все люди от своего окружения хотят безопасности, любви и определенного статуса. Однако и в том, и в другом слу­чае именно с этого момента и может начаться развитие индивидуальности, поскольку, удовлетворив эти элемен­тарные, характерные для всего вида потребности, каждое дерево и каждый человек начинают развиваться неповто­римым образом, используя необходимые общевидовые условия в своих интересах. Теперь развитие, практически в буквальном смысле, зависит от внутреннего, а не внешнего состояния.

7. ЗАВИСИМОСТЬ И НЕЗАВИСИМОСТЬ ОТ ОКРУЖЕНИЯ

Потребность человека в безопасности, сопричастности, любви и уважении может быть удовлетворена только с помощью других людей, то есть только извне. Это означает существенную зависимость от окружения. Если человек находится в таком зависимом положении, то вряд ли мож­но сказать, что он настоящий хозяин своей судьбы. Он до­лжен держаться источников желаемого удовлетворения. Он вынужден подчиняться их правилам и законам, вынужден удовлетворять чьи-то желания и капризы, ибо в противном случае он рискует все потерять. Он обязан быть, в определенной степени, «ориентированным на других» и не может не зависеть от одобрения, расположения и доброй воли других людей. Иными словами, он вынужден быть гибким и внимательным, и вынужден приспосабливаться, подгоняя себя под внешнюю ситуацию. Он — это зависи­мая переменная; окружение — это жесткая, независимая переменная.

По этой причине, движимый стремлением к ликвида­ции дефицита, человек должен, скорее, опасаться своего окружения, поскольку оно всегда может его разочаровать или подвести. Теперь мы знаем, что такой вид «тревожной зависимости» является питательной средой для враждеб­ных чувств. Ко всему этому добавляется отсутствие свобо­ды, та или иная степень несвободы индивида по воле случая.

В самоактуализации, напротив, человек, по определе­нию, достигший удовлетворения основных потребностей, гораздо менее зависим и скован, более автономен и сам определяет направление своего движения. Самореализу­ющимся людям другие люди практически не нужны, зато могут становиться помехой. Я уже говорил [12] об особом пристрастии самореализующихся людей к раздумьям в одиночестве.

Такие люди гораздо более самостоятельны и самодос­таточны. Они подчиняются, прежде всего, внутренним, а не общественным детерминантам или детерминантам окру­жения. Этими детерминантами являются законы их со­бственной внутренней природы, их воз­можности и способности, их таланты, их скрытые ресур­сы, их творческие импульсы, их потребность познать са­мих себя и стать более целостными людьми, лучше по­нять, кем они являются на самом деле, чего они на самом деле хотят, в чем состоит их призвание или какой должна быть их судьба.

Поскольку они в меньшей степени зависят от других людей, они меньше боятся их, меньше им лгут, менее враждебны по отношению к ним, меньше нуждаются в их похвале и привязанности. Они меньше озабочены почетом, престижем и наградами.

Автономность или относительная независимость от окружения означают также стойкость перед лицом неблагоприятных внешних обстоятельств, типа невезения, ударов судьбы, трагедий, стрессов и лишений. Как подчерки­вал Олпорт, представление о человеческом существе, как по природе своей реактивном (мы можем назвать его че­ловеком стимула и реакции), которого приводят в действие внешние побуждающие факторы, в случае с самореализующимися людьми становится совер­шенно смехотворным и несостоятельным. Их-то приводят в действие скорее внутренние, чем внешние побуждения. Эта относительная независимость от внешнего мира, его требований и давления, разумеется, не означает отсутствия общения с ним или отсутствия уважения к его «требо­вательному характеру». Она означает только то, что эти контакты определяются, прежде всего, желаниями и планами самореализующейся личности, а не давлением окружения. Это то, что я называл психологической свободой, противопоставляя ее свободе «географической».

Яркое противопоставление Олпортом [11] «приспособленческого» поведения поведению «самостоятельному» очень близко нашему противопоставлению внешних детерминант внутренним. Оно также напоминает нам о единодушном согласии среди биологов-теоретиков относи­тельно развития автономности и независимости от стимулов окружения как определяющей характеристике полно­ты индивидуальности, истинной свободы, эволюционного процесса в целом [17].

В сущности, движимый стремлением к ликвидации де­фицита человек гораздо больше зависит от других людей, чем человек, сосредоточенный исключительно на саморазвитии. Он больше «заинтересован», больше скован в своих действиях, он в большей степени зависит от своих желаний и потребностей.

Эта зависимость придает определенную окраску межличностным отношениям и загоняет их в определенные рамки. Представлять, что люди исключительно ищут удов­летворения своих потребностей или являются источниками этого удовлетворения, означает идти по неверному пу­ти. В этом случае человек не воспринимается в его целос­тности, как сложная, уникальная индивидуальность, а рас­сматривается с точки зрения его полезности. Те аспекты, которые не связаны с нашими потребностями, либо упус­каются из виду, либо раздражают, либо пугают нас. Таково наше отношение к коровам, лошадям и овцам, а также к официантам, таксистам, швейцарам, полицейским и всем, кого мы «используем».

Совершенно бескорыстное и объективное восприятие другого человеческого существа ста­новится возможным только тогда, когда нам от него ниче­го не нужно, только когда сам он не есть нечто нужное нам. К идеографическому, эстетическому восприятию личности в ее целостности гораздо более способны люди, достигшие самоактуализации (или пребывающие в про­цессе самоактуализации). Более того, они гораздо более способны на одобрение, восхищение и любовь, в основа­нии которой лежит не столько благодарность за полезные качества той или иной личности, сколько постижение объ­ективных, внутренних ее качеств. Восхищение вызывают объективно достойные восхищения качества личности, а не то, что она отвечает на похвалу похвалой. Ее любят за то, что она достойна любви, а не за то, что она отвечает любовью на любовь.

Пытаясь описать сложное отношение ориентированно­го на развитие личности индивида к своей самости, или эго, мы сталкиваемся с очень сложным парадоксом. Именно такой человек, эго которого находится на верши­не своего могущества, легче всего забывает о своем эго или поднимается над ним. Именно такой человек может забыть о своем «Я» и сосредоточиться на решении про­блемы, именно такая личность наиболее спонтанна в сво­их действиях, наиболее «гомономна», как сказал Ангьял [1]. Такие люди могут полностью погрузиться в воспри­ятие, действие, наслаждение и творчество.

Эта способность думать больше о мире, чем о самом себе, отрешаться от эгоцентризма и мыслей об удовлетво­рении своих потребностей слабеет прямо пропорциональ­но усилению стремления к ликвидации дефицита. Чем больше мотивация личности направлена на развитие, тем сильнее она способна сосредоточиваться на решении проблемы и тем больше она способна выходить за рамки самосознания в своем отношении к объективному миру.

10. МЕЖЛИЧНОСТНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ И ВНУТРИЛИЧНОСТНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Главной отличительной чертой людей, которые обращаются за помощью к психотерапевту, является некогда пережитый или ныне существующий дефицит удовлетво­рения основных потребностей. Невроз может рассматри­ваться как порождение дефицита. Поскольку это так и есть, то основной метод лечения заключается в том, что­бы дать пациенту недостающее или предоставить ему возможность самому ликвидировать дефицит. Поскольку это невозможно без других людей, то обычно практикуемая терапия не может не быть межличностной.

Однако этот факт не стоит чрезмерно обобщать. Дей­ствительно, люди, удовлетворившие свои основные пот­ребности и сосредоточенные исключительно на самораз­витии, ни в коей мере не застрахованы от конфликтов, не­удовлетворенности, тревоги и смятения. В такие моменты они тоже вполне склонны к поискам помощи и могут обра­щаться к межличностной терапии. И все же не следует за­бывать о том, что чаще всего проблемы и противоречия ориентированной на развитие личности разрешаются ею самостоятельно с помощью медитации — обращения внутрь самой себя. То есть, такой индивид «ищет себя», а не того, кто станет ему помогать. Более того, многие зада­чи самоактуализации являются в принципе внутриличностными. К ним относятся планирование, самораскрытие, отбор потенциальных возможностей развития, выработка жизненной позиции.

12. МОТИВИРОВАННОЕ ДЕФИЦИТОМ И МОТИВИРОВАННОЕ САМОРАЗВИТИЕМ ВОСПРИЯТИЕ

Пожалуй, наиболее важным отличием достигших «пога­шения» дефицита людей является их близость к царству Бытия [18]. До сих пор психологам не удавалось втор­гаться в эти загадочные владения философов, «окутанные туманом», но, тем не менее, несомненно, имеющие реаль­ную почву. Но сейчас подобное проникновение становит­ся более вероятным. Его можно осуществить на основа­нии изучения самоактуализации личности, которое откро­ет нам глаза на всякого рода глубинные озарения, так на­зываемые инсайты, которые уже давно известны филосо­фам и которые мы только сейчас начинаем познавать.

Например, я думаю, что наше понимание восприятия и, соответственно, воспринимаемого мира в значительной степени изменится и расширится, если мы тщательно изучим разницу между заинтересованным и незаинтере­сованным, с точки зрения потребностей или желаний, восприятием. В силу того, что последнее гораздо более конкретно и менее абстрактно и избирательно, обладаю­щий им индивид может с большей легкостью проникнуть в суть природы воспринимаемого объекта. Кроме того, он может одновременно воспринимать полярно противопо­ложные вещи, противоречащие друг другу и несовмести­мые друг с другом [12, с. 232]. Менее развитый человек словно живет в Аристотелевом мире, в котором классы и концепции имеют четко обозначенные границы и являются взаимоисключающими и несовместимыми друг с другом, например, мужское — женское, корысть — бескорыстие, взрослый — ребенок, добрый — жестокий, хороший – плохой. А есть А, и согласно логике Аристотеля все остальное – это не-А, и вместе им не сойтись. Но на пути самоактуализаций человек постигает, что А и не-А прони­кают друг в друга и составляют одно целое, что любой индивид является одновременно хорошим и плохим, мужчи­ной и женщиной, взрослым и ребенком. Нельзя всю лич­ность представить одним абстрактным аспектом этой лич­ности. Совокупность ни с чем не соизмерима.

Мы можем не осознавать «корыстности» нашего вос­приятия. Но мы очень хорошо осознаем эту «корыстность», когда сами становимся объектом такого восприятия, на­пример, когда кто-то от нас зависит в отношении денег, пищи, гарантий безопасности, или если мы выполняем ра­боту официанта или другого безликого служащего, короче говоря, являемся «средством». Когда это происходит с на­ми, нам это совсем не нравится. Мы хотим, чтобы нас вос­принимали такими, какие мы есть на самом деле, как сложные и целостные индивидуальности. Нам неприятно, когда нас воспринимают, как «полезный объект» или «ору­дие». Нам неприятно, когда нас «используют».

Поскольку самореализующиеся люди, как правило, не выделяют те качества объекта, которые могут удовлетво­рить их потребности, и не рассматривают человека как «орудие», они более способны не оценивать и не судить других людей, не вмешиваться в их дела, занять по отно­шению к ним бескорыстную позицию «неизбирательного понимания» [8]. В результате они способны на более яс­ное и более глубокое восприятие и понимание объекта. Такого рода ясное, беспристрастное и отстраненное вос­приятие должен освоить каждый хирург и терапевт. Самореализующиеся люди овладевают им безо всяких усилий.

Эта разница в стиле восприятия приобретает наиболь­шее значение, когда воспринимаемый индивид или объ­ект отличается сложной, тонкой и неоднозначной структу­рой. В этом случае воспринимающий должен проявить особое уважение к природе объекта. Здесь восприятие должно быть осторожным, деликатным, незаданным, неагрессивным, способным пассивно подстроиться под природу вещей, подобно тому, как вода исподволь проникает в любые трещинки.

1. 
   Angyal A. Foundations for a Science of Personality. Commonwealth Fund, 1941.
   
2. 
   Arnold M., and Gasson, J. The Human Person. Ronald, 1954.
   
3. 
   Buhler K. Die geistige Entwickling des Kindes, 4^th ed. Jena: Fisches, 1924.
   
4. 
   Buhler С. Maturation and motivation, Dialectica, 1951, 5, 312—361.
   
5. 
   Fromm E. Man, For Himself. Rinehart, 1947.
   
6. 
   Horney K. Neurosis and Human Growth. Norton, 1950.
   
7. 
   Jung С.G. Modem Man in Search of a Soul. Harcourt, 1933.
   
8. 
   Krishnamurti J. The First and Last Freedom. Harper, 1954.
   
9. 
   Lynd H. M. On Shame and the Search for Identity. Harcourt, 1958.
   
10. 
    Maslow A. A theory of therapy, personality and interpersonal relation­ships as developed in the client-centered framework, in: Koch, S. (ed.). Psychology: A Study of a Science, Vol. III. McGraw-Hill, 1959.
    
11. 
    Maslow A. Becoming. Yale Univ., 1955.
    
12. 
    Maslow A. Motivation and Personality. Harper, 1954.
    
13. 
    Maslow A. The reality principle, Amer. J. Psychother., 1954, 8,
    626—647.
    
14. 
    Nuttin J. Psychoanalysis and Personality. Sheed and Ward, 1953.
    
15. 
    Ritchie B.F. Comments on Professor Farber's paper, in: Mar­shall R. Jones (ed.). Nebraska Symposium on Motivation. Univ. of Nebr., 1954, 46—50.
    
16. 
    Schachtel E. Metamorphosis. Basic Books, 1959.
    
17. 
    Sinott E.W. Matter, Mind and man. Harper, 1957.
    
18. 
    Tillich P. The Courage To Be. Yale Univ. 1952.
    
19. 
    Wertheimer M. Unpublished lectures at the New School for Social Research, 1935—6.