Психотерапия в особых состояниях сознания

Нам, людям, очень много лет,

И наши сны — те сказки,

что породил туманный сад Эдема.

Что, если бы заснули и увидели сон, и что, если в этом сне вы полетели на небеса и там сорвали прекрасный неземной цветок, а когда просну­лись, этот цветок был у вас в руке? Что тогда?

С. Т. Колридж

Давно доказано, что вся жизнь на Земле подчиняется опре­деленным ритмам. Так весна, лето, осень и зима сменяют друг друга, образуя привычный сезонный цикл; солнце всходит каждый день, движется по небу и садится; луна прибывает и убывает; в океане приливы чередуются с отливами. Люди из­давна замечали эти ритмические изменения, приурочивая к ним свою каждодневную деятельность и устраивая в их честь цере­монии и празднества. Популярные в средневековой Европе «часословы» описывали различные виды сезонной и суточной активности и предлагали верующим для каждого случая специ­альные молитвы.

Человеческий организм также подчиняется своим ритмам, многие из которых связаны с земными циклами и даже при­способлены к ним. Основной суточный ритм человека, назы­ваемый циркадным¹, отражает ритм движения Земли, вращаю­щейся вокруг своей оси вместе с обращением вокруг Солнца. Человеческому организму свойственно более ста таких рит-

¹ Ритмы, равные 24 и 8 часам, называют циркадными (от лат. circa — около и dies — день), или околосугочными. Их примерами могут служить цикл сна и бодрствования у человека, суточные колебания температуры тела, концент­рации гормонов, спады и подъемы умственной и физической работоспособ­ности. Ритмы с периодом более суток называются инфрадианными (от лат. infra — меньше, то есть цикл повторяется меньше одного раза в сутки). На­пример, менструальные циклы у женщин относятся к инфрадианным ритмам. Ритмы с периодом меньше суток — ультрадианные (от лат. ultra — сверх, то есть частота больше одного раза в сутки). Цикличность фаз, чередующихся на протяжении шести-восьми часов нормального сна у человека, — один из при­меров подобных ритмов.

мов, и многие из них скоординированы с циклом «сон — бодр­ствование»¹.

С_оН __ специфическое состояние нашего организма с харак­терными особенностями и циклами мозговой деятельности. Это не перерыв в работе мозга, а особое состояние сознания, во время которого мозг проходит через несколько различных фаз' или стадий, активности, повторяющихся с примерно полутора­часовой активностью (см. приложение 6).

Для многих наших пациентов сон в той или иной степени является серьезной проблемой.

В одних случаях эти трудности связаны с ригидностью циркад-ных ритмов. Большинство из нас строит свою жизнь на основе каких-то внешних стандартов: мы имеем при себе часы, в опре­деленное время едим, ходим на работу, в гости и т. п. И когда по каким-то причинам эти «времязадатели» сдвигаются и новый режим достаточно долго сохраняется, наступает явление десин-хронизации (несогласованности ритмов, которые обычно взаимо­связаны) и требуется определенное время для их восстановления, хотя цикл «сон — бодрствование» можно изменить немедленно².

Так, например, при авиаперелетах на дальние расстояния все люди в течение некоторого времени чувствуют усталость и раздра­жительность, плохо спят, иногда страдают расстройствами пище­варения. Это связано с тем, что человек вынужден спать тогда, когда его внутренние биологические часы запрограммированы на бодрствование; температура тела, уровень андреналина в крови и работа почек поддерживаются на высоком уровне, в то время как секреция мелатонина (гормона эпифиза — шишковидной железы) минимальна. В конце концов ритмы приходят в норму и синхро­низируются, однако, поскольку одни ритмы восстанавливаются раньше, а другие позже, для полной их синхронизации требуется некоторое время. Какое именно — зависит от нескольких причин:

во-первых, от того, в каком направлении произошел сдвиг (при перемещениях в западном направлении биологические часы от­стают по отношению к 24-часовому суточному циклу, и для того, чтобы приспособиться к распорядку дня в новом месте, нужна фазовая задержка, а при перемещениях в восточном направле­нии — фазовое ускорение); во-вторых, от индивидуальных адап­тивных особенностей.

С гораздо более серьезными проблемами сталкиваются те, чья работа требует частой смены биоритмов. Шествие прогресса по планете привело к тому, что все больше предприятий и организа­ций функционируют 24 часа в сутки (например, вокзалы, больни­цы, заводы, магазины и пр.)- Поскольку большинство людей не любят постоянно трудиться в вечернюю или ночную смену, их график организован таким образом, что они работают одну неде­лю вечером, одну — ночью, одну — днем, а затем опять вечером. Естественно, это приводит к сдвигам в режиме сна, подобным «полетной дезадаптации», что сказывается на их работоспособнос­ти и может даже служить причиной происшествий¹.

Однако фазовый сдвиг ритмов может служить и эффектив­ным методом терапии. Существует категория людей, которые обычно крепко спят в течение полных восьми часов и просы­паются вполне отдохнувшими, если только период их сна не разрушается жестким распорядком дня (например, необходи­мостью каждый день начинать рабочий день ровно в семь часов утра). Так как в силу разных причин они не могут ложиться спать в более раннее время и пытаются приспособиться к обще­принятому режиму, такие люди постоянно страдают от недосы­пания и усталости. Исходя из-этого, Чарльз Цейслер предложил следующую схему лечения: если человек не в состоянии пере­двинуть время отхода ко сну на более ранний час, то, может быть, ему следует ложиться сдать все позже и позже, постепенно перенося это время на утренние, потом на дневные часы и в конце концов лечь спать в нормальное время. Цейслер предпи­сывал своим пациентам в течение недели каждый раз ложиться спать на три часа позже, чем накануне, пока время отхода ко сну не совпадет с желаемым. После этого пациенты должны были строго-настрого следовать новому распорядку дня, чтобы закрепить новую установку биологических часов.

Известно также, что когда исследователи изучили цикличность сна у людей, страдающих эндогенной депрессией (цикличного, кстати, заболевания), то они обнаружили существенные откло­нения в характере электроэнцефалограммы: у многих больных

БДГ-ф_#аза наступала гораздо раньше, чем у здоровых людей. Создавалось впечатление, что у больных нарушены нормальные соотношения между «быстрым» сном и остальными фазами, а также ритм «сон —- бодрствование» (отметим, что эти ритмы, по-видимому, контролируются двумя разными ритмоводителя­ми). Располагая этой информацией, Фредерик Гудвин и Томас. Уэр с коллегами решили посмотреть, смогут ли они восстановить нормальную синхронность этих ритмов и приведет ли это к сня­тию депрессивного состояния. Они стали укладывать пациентов спать на шесть часов раньше обычного, чтобы добиться соответ­ствующего согласования их циклов. Дня ряда больных этот способ оказался эффективным: примерно через две недели после того, как установилось более раннее время отхода ко сну, признаки депрессии исчезли. Но всего лишь временно — фазы ритмов вскоре вновь разошлись, и депрессия вернулась.

Кроме того, люди, жалующиеся на избыточную потребность во сне (гиперсомнию), могут страдать нарколепсией (от греч. narko-sis — оцепенение, lepsus — приступ) — нарушением бодрствования, которое характеризуется дневными приступами непреодолимого сна. Основной симптом — неудержимое засыпание, возникающее несколько раз в день. После короткого сна человек просыпается, чувствуя себя свежим и бодрым. Приступы сна могут сопровож­даться (хотя и не обязательно) и другими симптомами: внезапной мышечной слабостью — каталепсией (в типичном случае такая слабость возникает при сильных эмоциональных переживаниях, таких, как гнев, плач, хохот)¹, «сонным параличом», когда человек не может двигаться независимо от того, находится ли он в начале приступа или на выходе из него (от внешнего прикосновения этот симптом может исчезнуть), сноподобными переживаниями, ко­торые иногда также сочетаются с тревожными ощущениями.

Нарколептические приступы могут возникать в самые не­подходящие моменты (например, во время еды или полового акта), что приводит к понятным трудностям во взаимоотноше­ниях с другими людьми, особенно когда это воспринимается не как болезнь, а как порок.

Это достаточно редкое заболевание может быть самостоя­тельным (эссенциальная нарколепсия), а может наблюдаться При органических заболеваниях головного мозга различной этиологии (менингоэниефалитах, опухолях, сифилисе) с лока­лизацией в диэнцефальной области.

В других случаях проблемы со сном связаны с имеющимися у людей представлениями о том, что они «должны» спать опредс-

лепное время и если не будут спать достаточно, то на следующий день им грозят неприятности... они будут чувствовать себя уста­лыми, неспособными думать и т. п. Источником таких представ­лений бывают тревожные родители, которые стремились приспо­собить ребенка к своему собственному распорядку дня, дабы избежать нарушения своего собственного сна.

Между тем каждому возрасту и каждому биологическому типу свойственна разная продолжительность сна. В первые несколько дней после рождения младенец проводит во сне две трети времени. Сон распределен почти равномерно в течение суток: он просыпается с интервалами 2—6 часов, сосет молоко и вновь засыпает. К счастью, этот период, когда родителям приходится ночью то и дело вскакивать на крик ребенка, длится не слишком долго. Трехмесячный ребенок уже может бодрст­вовать в одиночестве; в возрасте шести месяцев он еще спит около 12 часов в сутки, но уже может бодрствовать несколько часов подряд.

Длительность дневного сна снижается в первые годы жизни ребенка. Большинство дошкольников еще спят днем, но с наступлением школьного возраста они уже бодрствуют целый день — так называемый полифазический (многоразовый) харак­тер сна новорожденного сменяется монофазическим (однора­зовым) сном взрослого¹.

Кроме того, как показали в остроумной серии экспериментов Скотт Кэмп-беля и Юрген Цулли, если поместить здоровых людей на несколько суток в такие же условия, в каких находятся подопытные животные (небольшая пло-шадь, полная изоляция, вдоволь пиши и воды, но еда всегда одна и та же, никаких посторонних стимулов, двигательная депривация т. п.), то у человека постепенно восстанавливается «естественный» характер сна: монофазический сон сменяется полифазическим; качественные различия между сном в первую и вторую половину ночи стираются; сон становится более дробным, после каждого цикла возникает более-менее длительное пробуждение; общее время с] m возрастает до десяти часов в сутки и более. Авторы делают вывод — хорошо изученный сон взрослого человека далек от естественного и находится под жестким давлением цивилизации, требующей от человека поддерживать высо­кий уровень бодрствования большую часть суток для выполнения своих про­фессиональных и социальных обязанностей. Иными словами, каждые сутки из жизни взрослого человека представляют собой шестнадцатичасовую депри-вацпю сна, за которой следуют восемь часов его «отдачи» (А. Борбелп, \%9)-

Пожилые же люди стараются чаще поспать днем. Инге Штраух опросила людей в возрасте от 65 до S3 лет и нашла, что 60 процентов из них часто (или даже ежедневно) спят днем, соответственно меньше уделяя времени сну ночью. До сих пор неясно, уменьшается ли у пожилых общее время сна, однако можно говорить, что такой полифазический сон несколько напоминает сон младенцев.

Кроме того, у престарелых возникают трудности с засыпа­нием, они беспокойно спят и слишком рано просыпаются, чувствуя себя отдохнувшими. Однако это не означает, что они довольны своим сном, наоборот, жалобы на плохой сон резко возрастают в пожилом возрасте, что находит свое отражение в высоком уровне потребления снотворных средств людьми этой группы. Скорее это можно рассматривать как нормальный элемент процесса старения или как результат заболевания и со­ответствующих патологических изменений в организме.

«Кто рано встает — тому Бог дает», — гласит пословица. Рано ложиться и рано вставать, чтобы с утра приняться за работу, всегда считалось признаком правильного образа жизни, поэто­му по отношению к молодежи подобное правило рассматрива­лось не только как нравственное, но и как здоровое. Так, основатель немецкой школы в начале века, профессор Теодор Штекманн, веря, что сон до полуночи обладает вдвое большей восстановительной силой, чем сон, возникший после этого магического часа, утверждал, что можно довольствоваться всего лишь четырьмя-пятью часами ночного сна, если ложиться в семь часов вечера. Последователь Штекманна Георг Альфред Тьенес писал: «Утро — наилучшее и самое удобное время для работы, потому что мы чувствуем себя как бы обновленными, гибкими и энергичными, более чувствительными к внешним стимулам; короче говоря, мы как бы молодеем с утра».

Но возможно, что вы принадлежите как раз к той категории людей, которые вовсе не рвутся петь дифирамбы по поводу раннего пробуждения. Тогда, вероятно, вы относитесь к тем, кто с трудом поднимается утром, преимущественно не в хоро­шем настроении, кого часто обвиняют в том, что он «встал не с той ноги». После подъема вы остаетесь в полусонном состо­янии, у вас нет аппетита и поэтому на завтрак вы едите очень Мало (или вовсе не завтракаете). Все утро вы чувствуете себя «не в своей тарелке», разговариваете с окружающими раздражен­ным тоном, но около полудня ваше физическое состояние и настроение начинают постепенно улучшаться и вы ощущаете Прилив сил и бодрости, проявляя наивысшую работоспособ­ность вечером и сохраняя активность допоздна.

Специалисты по сну называют такой тип людей «вечерним» ^Условно — «совами»). Он резко отличается от «утреннего» типа

(«жаворонка»), который соответствует доктринам Штекманна и Тьенеса. Люди «утреннего»типа просыпаются сами и встают без груда, чувствуют себя отдохнувшими и свежими, их трудоспо­собность максимальна в утренние часы. К вечеру запас энергии у них исчезает, нарастает утомление и, если обстоятельства позволяют, они рано ложатся спать¹.

Помимо этого, каждый из нас потенциально является корот­ко- или долгоспящим. Группа финских исследователей обсле­довала более двух тысяч идентичных близнецов с одинаковым генотипом и четырех тысяч неидентичных близнецов с различ­ным генотипом, доказав, что наследственные факторы стати­стически значимо влияют на продолжительность сна и даже на его субъективную оценку (однояйцовые близнецы давали одинаковую оценку даже когда они жили далеко друг от друга).

Вместе с тем социо-культурные условия тоже играют важную роль, позволяя нам иметь большее количество сна в определенных обстоятельствах (например, в выходные дни, во время отпуска и т. п.) и очень малое его количество в других ситуациях (напри­мер, при выполнении срочной работы или при уходе за больным).

Наконец, не стоит забывать и о погоде, как о факторе, способ­ствующем нарушению сна. Швейцарские исследователи показа­ли, что резкие изменения погоды являются второй по частоте причиной непостоянных расстройств сна. Но как очень низкое, так и очень высокое атмосферное давление вызывает сонливость у людей.

В связи с этим, прежде чем приступить непосредственно к психотерапии проблем, связанных со сном, попробуйте выпол­нить несколько рекомендаций.

1. Поэкспериментируйте со своим режимом сна, позднее ло­житесь, раньше вставайте, уменьшите общее количество часов, которое вы проводите в постели для того, чтобы чувствовать себя достаточно усталым и легко засыпать.

Особо обратите внимание на то, сколько часов сна действи­тельно требуется вашему телу, и забудьте о том, сколько нужно человеку спать в среднем, о том, сколько спит ваш супруг, и о том, что вам говорили по этому поводу родители².

2. .Если вы просыпаетесь до того, как «должны», не валяйтесь в постели, мучаясь от того, что не спите. Встаньте и сделайте что-нибудь полезное, например выпейте чай, настоянный на целебных успокаивающих травах.

3. Спросите себя: «В чем преимущества того, что я страдаю от бессонницы?» Если вы затрудняетесь ответить на этот во­прос, войдите в легкое особое состояние сознания и попробуйте по очереди от имени каждого члена своей семьи ответить, что они чувствуют в отношении вашей «бессонницы». Возможно, бессонница для вас — это средство поддерживать дома покой, уменьшать активность ваших близких, добиваться внимания и симпатии.

4. Гордитесь! Вы принадлежите к счастливому меньшинству тех представителей рода человеческого, которые не нуждаются в семи-восьми часах сна. Среди них были такие выдающиеся люди, как А. Эйнштейн, Г. Стейниц, Т. Эдиссон.

5. Если вы все-таки чувствуете, что находитесь на самой грани сна, но вам все еще трудно заснуть, проделайте следующее упражнение. . ' .

Упражнение «Засыпание»

Сосредоточьтесь на своем дыхании. Проследите, как воздух входит в ваши легкие при вдохе и выходит при выдохе. Обратите внимание, какие части тела двигаются во время дыхания. Те­перь при следующем вдохе сосредоточьте внимание на своем лбе. Он напряжен? Или расслаблен? Со следующим вдохом сосредоточьтесь на своих веках. Они неподвижны? Или немно­го подрагивают? Со следующим вдохом сосредоточьтесь на глазных яблоках, затем на щеках, носе (обратите внимание, какова температура воздуха, который вы вдыхаете через ноздри, чувствуете ли вы легкое колебание волосков в носу при вдохе?), рте (он открыт? сжат? губы влажные? сухие?), языке, зубах, ушах (такой ли они температуры, как остальные части лица? теплее? холоднее?), мускулах шеи, горла и т. п. Заканчивая упражнение, сосредоточьтесь на руках, кистях, туловище, ногах.

Необходимо все же заметить, что достаточно часто расстрой­ства сна служат симптомом начальной стадии невроза, маски­рованной депрессии или соматического заболевания, когда на общий гнетущий фон накладываются неприятные ощущения в

меньше, так и больше. Но сон как таковой здесь ни при чем: необычно Длинный или необычно короткий сон отражает те или иные неспецифнческие нарушения в организме, которые и являются причиной повышенного уровня смертности (А. М. Вейн. 1989).

тех или иных органах и частях тела. Обычно они усиливаются к середине ночи, происходит нарастание эмоциональной на­пряженности, возникают явления никталгии (греч. пух — ночь algos — боль) — боли, возникающей в ночное время; головной боли или чрезвычайно тягостных и болезненных ощущениях в нижних конечностях, которые иногда могут трансформировать­ся в так называемый синдром «беспокойных ног», вынуждаю­щий людей просыпаться через полтора-два часа после засыпа­ния. Поэтому прежде чем приступать к психотерапии таких проблем, необходимо прежде всего четко дифференцировать диагноз.

В связи с этим особый интерес представляет феномен «ноч­ной психики» — комплекс психических явлений, характер­ных для функционирования психики человека в ночное время (Л. П. Гримак, 1991).

Не случайно простое наступление темноты вызывает у боль­шинства из нас неприятные ощущения и специфические реакции, вплоть до некоторых патологических изменений в психической сфере. Известный французский спелеолог Норберт Кастере в книге «Зов бездны» пишет: »Огромное большинство людей испы­тывает интенсивный страх перед темнотой, поэтому легко объяс­нить немалое их отвращение к пещерам... Боязнь ночи, ужас мрака, по-видимому, столь же древни, как и все человечество. Это атавистическое чувство, вероятно, унаследовано от наших доис­торических предков. В те далекие времена в ночную пору человек перед лицом опасности был безоружным, он не мог отражать нападения диких зверей. Ночью малейший шум казался подозри­тельным, тревожным, угрожающим. Хорошо известно также, что ночью человек куда более мнителен, страхи овладевают им в большей степени, чем днем» (1970). Однако, с другой стороны, лабораторные исследования показали, что темнота помогает за­снуть и хорошо спать: поскольку мы дневные существа, наличие света служит стимулятором, который неизбежно ассоциируется с дневным миром.

Кроме того, в особенностях функционирования нашей психи­ки можно заметить две составляющие, связанные с функциональ­ной асимметрией мозга. Одна из них — дневная, «бодрствующая» психика — представляет собой порождение цивилизации и ответ­ственна за левополушарные функции. Другая составляющая- — «ночная психика» — несет в себе следы эволюционного прошлого (правое полушарие более «древнее», чем левое), присутствующего в настоящем биологическом содержании нашего организма, тон­ко и точно отражающего наши актуальные состояния и потреб­ности, а также глубинные связи с окружающим миром. Поэтому «ночная психика», выражая филогенетически более глубокие свя­зи и механизмы нашей биологии, ярче и острее воспринимает

потенциальные и реальные угрозы организму и в большей степе­ни, чем «дневная», обладает прогностическими свойствами.

Ночные страхи (pavor nocturnus) — вторая по актуальности проблема, с которой обращаются к психотерапевту (особенно эта проблема характерна для детей). Подобные состояния также пред­ставляют рудименты проявлений инстинкта самосохранения у первобытных людей: ночь всегда была связана с большим числом опасностей, чем день, и для ночных опасений было больше реальных оснований, чем у современного человека. В ночные часы само существование природы становится ближе к человеку, поэтому его переживания отличаются какой-то глубиной и остро­той. К тому же ночь оставляет человека наедине с самим собой и волей-неволей усиливает чувство одиночества¹.

Такое положение создает достаточно много проблем людям, страдающим неврозами и психосоматическими заболеваниями.

Так, например, может возникнуть не столько сама бессон­ница, сколько страх перед ней — тревожное ожидание с закры­тыми глазами и «вибрирующими нервами» из-за своеобразного конфликта между желанием (часто носящим характер навязчи­вости) заснуть и подспудным убеждением, что заснуть все равно не удастся. Некоторые же люди, наоборот, не могут заснуть в связи со страхом «заснуть беспробудно» (недаром практически в фольклоре всех народов мира сон считается «малой смертью»). В таких случаях они насильственно заставляют себя не спать — ходят, читают по ночам, принимают определенную, заведомо неудобную позу, чтобы не спать крепко и не пропустить того приступа ухудшения состояния, который уже не даст возмож­ности проснуться².

Коснемся еще одного порождения «ночной психики» — сом­намбулизма (снохождения — от лат. somnus — сон и ambulo — Бродить). Множество мифов создано вокруг этого состояния, которое, казалось бы, парадоксальным образом сочетает в себе признаки бодрствования и сна. Долгое время считалось, что сомнамбула (или как ее еще называют — лунатик) видит сон и выполняет то, что ему снится, однако проведенные исследования этого не подтвердили. Лабораторные записи показали, что это не так: снохождение возникает на фоне глубокого медленного сна, Когда сновидения редки. Если эпизод снохождения короткий, то глубокий медленный сон сохраняется; если же длинный, то появляются ЭЭГ-признаки бодрствования или дремоты. Выра-

женность и длительность таких эпизодов значительно варьирует. В самом легком случае человек только садится на кровати, бор­мочет несколько слов (обычно нечленораздельных) и немедленно засыпает снова. Если эпизод более длительный, то сомнамбула встает, ходит по комнате и может даже одеться, проделывая все с закрытыми глазами и каменным лицом. При этом сомнамбула все видит, гак как обходит мебель и другие препятствия, иногда дает односложные ответы на простые вопросы, зачастую вновь укла­дывается спать уже совсем в другом месте (например, в ванной) и утром не может понять, как он туда попал.

Снохождение чаще встречается у детей; его даже можно вызвать, если во время глубокого медленного сна осторожно поднять ребенка и поставить на ноги. Если это не вариант бессудорожных пароксизмов при эпилепсии или органических поражениях головного мозга, а проявления невротического состояния, обычно приступы снохождения проходят сами по себе, когда ребенок вырастает.

Существует распространенное заблуждение, что у лунатиков повышенное ощущение опасности. Наоборот, несчастные слу­чаи среди них очень часты и риск получить травму в этом состоянии весьма велик. Зная об этом, люди, за которыми такое водится, принимают меры-предосторожности: ставят возле кро­вати таз с холодной водой или привязываются веревкой к кровати. К сожалению, даже такие жестокие меры не всегда срабатывают, так как сомнамбула может обойти таз или развя­зать веревку не просыпаясь (подобное также может проделать почти любой загипнотизированный человек).

В определенном смысле можно сказать, что снохождение противоположно сновидениям, когда мы видим сны, то погружа­емся в яркий и насыщенный красками мир, в котором происходят всякие фантастические события, однако в это время, за исключе­нием коротких мышечных подергиваний и быстрых движений глаз, никаких движений быть не может, так как тонус мыши полностью исчезает. Сомнамбула же, наоборот, передвигается, как в бодрствовании, но при этом находится в особом состоянии сознания без сновидений, которое вообще не фиксируется в его памяти. Существование этих двух крайних явлений — снохожде­ния и сновидений — показывает, что сон — это не одно особое состояние сознания, а, скорее, целый набор состояний, среди которых есть и глубокое погружение во внутренний мир, и де­монстрация как бы в бодрствовании внешней активности.

Знакомство с историей духовной культуры человечества по­зволяет заметить, что не существует ни одной религиозной конфессии, ни одной целостной философской или психологи­ческой системы, ни одного вида искусства, которые бы в той или иной степени, форме не касались загадочного и многогран-

нрго мира таких особых состояний сознания, как сновидения, в его бесконечно разнообразных значениях, вариантах, смыс­лах, истолкованиях. Однако работ, рассматривающих сновиде­ния с точки зрения современного научного медицинского и психологического знания, и поныне сравнительно немного. Современные психологические и медицинские словари до сих пор определяют сновидение либо как спонтанный, неуправляе­мый, субъективно переживаемый поток представлений, «пре­имущественно зрительной модальности» (Психология: Сло­варь, 1990), либо как «поток галлюцинаторных переживаний с определенной степенью связности, но большей частью за­путанный и причудливый, совершающийся в состоянии фи­зиологического сна или в сходных условиях». Даже психоана­литический словарь определяет сновидение как психическую активность во время сна, «серию картин и событий, представ­ляющихся во время сна. Психоанализ полагает, что сновидения имеют психологический смысл, постичь который можно с по­мощью интерпретации» (Ч. Райкрофт, 1995).

Что же касается, в частности, украинского культурного ареа­ла, то богатейший материал, так или иначе связанный со сновидениями, с позиций медицинской психологии, психоди­намической психотерапии, психосоматической медицины до сих пор остается здесь почти неизученным. Как отмечают многие авторы, одной из причин такого положения являлись доминировавшие в предшествующие десятилетия всевозмож­ные идеологические табу на творческое вольномыслие, равно как и отсутствие самого понятийного — научного, клиническо­го и др. — аппарата, связанного со сновидческой феноменоло­гией (В. Зеленский, 1997). Между тем достаточно давно выяс­нено, что люди сохраняют психическое здоровье в немалой степени из-за увеличения функциональной нагрузки системы «сон — сновидения» (В. С. Ротенберг, Б. М. Аршавский, 1984). При этом предполагается, что «качество» сновидений отражает их функциональную полноценность, благодаря которой лица с высокой сензитивностью остаются психологически адаптиро­ванными¹. В связи с этим мы хотим подробнее остановиться на теоретических аспектах места, механизмов и функций сновиде­ний, так как они во многом позволяют лучше понять не только онейрическую деятельность в частности, но и особые состояния сознания вообще.

Ханс Дикманн (1988) выделил три фундаментальных подхода к изучению сновидений.

Согласно первому, распространенному среди первобытных культур, сон оказывается представленным частью внешней реаль-' ности¹. Здесь нет ясного различия между бессознательной фанта-■ зией и реальностью. В этих случаях человек становится ответст­венным не только за то, что он делает в собственных снах, но и за поступки, совершенные им в снах других людей (X. Дикманн, в частности, ссылается на знаменитые труды Леви-Бргаля).

Второй подход заключается в том, что сам сон является сообщением, посланным от богов, и служит прежде всего предсказанием, оракулом, то есть обладает гадательными свой­ствами. Подобная точка зрения преобладала в античности и была постепенно оставлена лишь в эпоху Ренессанса, в период появления естественных наук. Здесь центральной является идея о том, что сновидения представляют зашифрованное сообще­ние, требующее своей расшифровки. На этой основе появи­лись многочисленные толкователи сновидений, составлявшие, в свою очередь, разнообразные лексиконы сновидений и свое­образные «сонники» на базе коллективной символической ин­терпретации. Наиболее известной книгой этого периода явля­ется «Онирокритика» Артемидора Эфесского.

Третий подход — современный. Здесь на первый план в познании сновидений выходит индивидуальный аспект. Каж­дый сон и каждый мотив сновидения или его символ связыва­ются с индивидуальной памятью, жизнью, семейной историей. В этом отношении сознательная ситуация практически не за­висит от коллективных черт (которые тем не менее тоже должны приниматься во внимание). В данном случае один и тот же мотив сновидения может иметь совершенно иное значение для одного человека, чем для другого. В этом варианте толкования сновидений разброс возможных значений зависит от специфи­ки психодинамики личностного мира, эмпирического опыта сновидца, слишком огромного и безграничного, чтобы так или иначе загнать его в прокрустово ложе какого-либо сонника или подобия «словаря».

В своей известной книге «Толкование сновидений» (1900) 3, Фрейд впервые изложил целостную научную теорию возник­новения сновидений, их биологическую, психологическую и социальную сущность. Он раскрыл адаптивный смысл биоло­гической функции сна для человека как способа восстановле­ния психического равновесия через катарсическое действие сновидений, способствующих разрядке нереализованных и аф­фективно заряженных желаний, заменяющих действие. Психо-

' То же самое подозревается и у маленьких детей.

анализ, в отличие от искусства толкования сновидений в древ­ности, не сосредоточивается на предвидении будущего, а стре­мится раскрыть прошлое с целью более глубокого понимания проблем человека в настоящем.

Основываясь на онтогенетическом¹ подходе, 3. Фрейд вначале сосредоточил внимание на анализе сновидений ребенка как более доступных и простых. В результате их изучения он пришел к выводу о том, что «сновидение — это как бы неизжитое желание».

При попытке понять смысл сновидения, объяснить его 3. Фрейд применял широко известный теперь метод свободных ассоци­аций: при анализе сновидение раскладывалось на элементы, с тем чтобы пациент мог отдаться свободным ассоциациям по каж­дому элементу сновидения.

При этом во время анализа мысли, которые возникают при свободном ассоциировании в отношении каждого из элементов сновидения, собираются воедино благодаря соблюдению опре­деленных правил:

а) не обращать внимания на явное содержание — оно не является препятствием для анализа;

б) анализировать каждый элемент сновидения, не связывая его сразу с другими или со всем сновидением; ждать, пока скры­тое не возникнет в сознании.

В связи с этим 3. Фрейд выделял такие этапы работы со сно­видениями:

1) расчленение;

2) сбор ассоциаций;

3) интерпретация на основе знаний о работе сновидений. 3. Фрейд относит само сновидение к явному содержанию, а

материал в результате анализа — к содержанию скрытому. Про­цесс переработки скрытого содержания в явное он назвал работой сновидения.

Работа сновидения по превращению мыслей в образные си­туации проводится посредством драматизации, а работа по преоб­разованию связных, явных мыслей и образов в бессвязные — с помощью механизма сгущения (наложение друг на друга различ­ных составных частей приводит к выдвижению на первый план общих элементов и к взаимному уничтожению контрастирующих Деталей). 3. Фрейд считал, что сновидения посредством сгущения (конденсации) создают смешанные лица, образы и композиции и лишь с помощью анализа можно отыскать эти составные черты, слитые в одном объекте. Как от каждого элемента сновидения идут нити ко многим скрытым мыслям, так и каждая скрытая

¹ Онтогенез (от греч. on, род. падеж ontos — сущее, genesis — рождение, Происхождение) — в психологии понимается как формирование основных структур и проявлений психики в течение жизненных циклов.

мысль сновидения выражается обыкновенно не одним, а несколь­кими элементами сновидения.

Наряду с драматизацией и сгущением третьим существенным механизмом работы сновидения 3. Фрейд называл смещение, или 'переоценка, психических цешостей. В результате работы смеще-^г ния волнующий материал превращается в нейтральный, интерес­ный — в безразличный. При смещении акцента с главного на второстепенное важнейший скрытый элемент представляется в явном содержании сновидения весьма отдаленными и незначи­тельными намеками.

Следующим механизмом работы сновидения является вто­ричная обработка — перегруппировка и связывание элементов явного сновидения в более или менее гармоничное целое. Значительно реже отмечается так называемая истолковывающая переработка, делающая сновидение понятным, как бы хорошо сочиненным.

Логические отношения между скрытыми мыслями в снови­дении выражаются различными средствами. Сновидение соеди­няет все части скрытых мыслей в общую ситуацию, оно выра­жает логическую связь сближением во времени и пространстве (вспомним симметричную и асимметричную логики): прямое превращение во сне одного предмета в другой указывает, по мнению 3. Фрейда, на отношение причины к следствию; про­тиворечащие друг другу представления выражаются во сне преимущественно одним и тем же элементом. Противополож­ность двух мыслей и инверсия проявляются в сновидении через последовательное превращение одной части сновидения в свою противоположность. Переживание в сновидении затрудненного движения выражает противоречие между импульсами.

В работе сновидения используются отношения подобия и общности как опорные пункты для сгущения сна и связи в но­вое единство всего, что обнаруживает такое согласование. Не­лепость в сновидении означает противоречие, насмешку, из­девку в скрытых мыслях. Повторяющиеся сновидения часто отражают какие-то фрустрирующие события. Связь содержания сновидения с реальными событиями вытесняется из сознания. По существу, все сновидения представляют собой, как по­лагает автор психоанализа, детские сны, работают над инфан­тильным материалом, над детскими душевными движениями и при помощи детских психических механизмов. С точки зрения исполнения желаний, сновидения бывают трех родов.

Во-первых, сновидения, представляющие вытесненные же­лания в незамаскированном виде; это преимущественно дет­ские сновидения, они редко встречаются у взрослых.

Во-вторых, большинство сновидений, которые выражают вытесненные желания в замаскированном виде.

В-третьих, сновидения, представляющие вытесненные жела­ния, но без их маскировки или с недостаточной маскировкой.

Так называемые страшные (кошмарные) сновидения изо­бражают откровенное исполнение вытесненного желания. Так как сновидению при этом не удается «исполнить» желания спящего, то часть мучительного аффекта сновидения сохраня­ется в его явном содержании. Иногда до полного осуществления дело не доходит, так как человек просто пробуждается, то есть цензура сновидения использует вместо искажения последнее оставшееся в ее распоряжении средство — прервать сон под влиянием нарастающего страха перед напором бессознательных желаний. Бывают и ясные сновидения со страшным содержа­нием, но без чувства страха. Однако они представляют хорошо замаскированное исполнение вытесненных желаний.

Толкование сновидения, то есть обнаружение скрытых мыслей в явном содержании сна, осуществляется с помощью ассоциатив­ной техники и знаний о символике сновидений. Постоянное (повторяющееся) отношение между элементом сновидения и его значением 3. Фрейд называл символическим, а самый элемент сновидения — символом, соответствующим бессознательной мыс­ли сновидения. Однако он подчеркивал, что символическое тол­кование может быть только дополнением ассоциативной техники. В сновидении образно выражаются только определенные элемен­ты скрытых мыслей. Психоаналитику важно не вложить в чужое сновидение свой собственный смысл.

3. Фрейд выделил четыре вида взаимоотношений между элементами сновидения и их действительным значением: часть вместо целого, намек, олицетворение и символика. Фантазия взрослых в сновидениях располагает необъятным символиче­ским материалом ассоциаций и воспоминаний. Количество объектов, изображаемых символически в сновидениях, невели­ко: человеческое тело в целом, родители, дети, братья и сестры, рождение, смерть, нагота и др. Элементы сексуальной жизни — гениталии, половые процессы и сношения — изображаются при помощи разнообразной и богатой символики.

В соответствии со взглядами 3. Фрейда, сновидение является искаженным представлением (репрезентацией) скрытого несо­вместимого желания, не согласующегося с сознательной установ­кой, в силу чего оно цензурируется, то есть искажается так, что­бы сознание его «не узнало». Работа сновидения — это процесс отбора, сгущения, искажения, трансформации, инверсии, пе­ремещения, наглядного изображения мыслей и высказываний, символизации, вторичной обработки и других модификаций пер­воначального желания, поэтому сновидение представляется «цар­ской дорогой» (via regia), большой дорогой, связывающей подсо­знательную жизнь с сознательной.

Методика анализа сновидений совпадает с психоаналитиче­ской — это прежде всего движение от актуального значения к прошлому (от так называемого «дневного остатка» к вытеснен­ному содержанию). Во время анализа связываются воедино «случайные» мысли, которые возникают в процессе свободного ассоциирования по каждому элементу сновидения при соблю­дении основного правила психоанализа. В контексте психоана­лиза психотерапевт помогает пациенту интерпретировать сон, чтобы облегчить ему обнаружение бессознательного материала. Итогом толкования в этом случае служит некая сводная фраза, отражающая? какое именно желание пациента удовлетворяется. Может быть также сверхистолкование — сновидение удовлетво­ряет несколько конфликтных желаний, в связи с чем возможны несколько интерпретаций.

В психоаналитической работе со сновидениями прежде всего важно развить способность пациента использовать компоненты сновидения как отправную точку для относительно свободного ассоциирования. В начальной фазе интерпретации сновидений психотерапевт обычно концентрирует внимание на поверхности пережитого пациентом, на так называемых «остатках дня», недавних событиях, послуживших материалом для явного со­держания сновидений. Это позволяет больному узнать, что сновидения можно исследовать и пытаться понять. По мере осознавания пациентом действия механизмов сопротивления, защиты и переноса он обретает способность раскрывать все более бессознательные значения сновидения, отражающие вы­тесненные желания и страхи.

Сразу заметим, что некоторые сновидения вообще не под­даются полной интерпретации во время лечения; так как они проистекают из совокупности еще не знакомого до этого мо­мента психического материала, то понять их можно только по окончании лечения.

Альфред Адлер, один из первых учеников 3. Фрейда, впо­следствии разошедшийся во взглядах со своим наставником, считал, что функцией сновидений является, скорее, проработка задач, привнесенных в него из дневной жизни («дневного остатка»), нежели избавление от тех проблем, что подавлены и вытеснены в бессознательное. Причем Адлер считал, что про­блемы индивида предстают перед ним в сновидениях открыто; кроме того, он ратовал за неразрывность дневной и ночной сторон психики. По его убеждению, сновидения выявляют тот стиль жизни, что присущ человеку вообще, поскольку сновиде­ния являются интегрированной частью индивидуальной мане­ры мыслить. Поэтому и поиск решения проблем осуществляется теми способами, которыми пользуется личность в повседневной жизни.

Эти идеи получили развитие в работах Вальтера Бонима (1991), касающихся «культурологического» (или «межличност­ного») подхода к работе со сновидениями, где они рассматри­ваются в качестве открытого самовыражения человека. Запасы опыта, разделяемого всеми членами одного и того же культур­ного сообщества, сочетаются с личностными, иногда болезнен­ными элементами, создавая из них сновидения. Сам факт, что подобный феномен одинаково присущ и пациенту, и психоте­рапевту, увеличивает в процессе работы со сновидениями го­товность пациента к откровенности и сотрудничеству. Это не маскировка, а скорее не подвергнутые цензуре и потому гораздо более истинные саморепрезентации. В сновидениях отражаются индивидуальные сдвиги в представлениях о самом себе, в эмо­циях, мотивациях, отношениях и действиях. В результате «при­меты того нового, что материализовалось в личности, могут быть обнаружены в переживаниях сновидения» (1989).

Как известно, К. Г. Юнг отверг теорию сновидений 3. Фрей­да как исполнения желаний, выделяя вместо этого функцию компенсации в бессознательных процессах и теологический характер последних. По его мнению, каузальная точка зрения 3. Фрейда на сновидение ведет к единообразию смысла и интерпретации, фиксированному значению символа, в то время как теологическая точка зрения «постигает в образе сновидения выражение измененной психологической ситуации и не при­знает фиксированного значения символа». В широком смысле К. Г. Юнг определяет сновидение как «спонтанное самоизобра­жение действительной ситуации в бессознательном, представ­ленное в символической форме».

К. Г. Юнг считал комплексы (отколовшиеся образования личности) «архитектором сновидений и царской дорогой к бессо­знательному». Поэтому он уделял особое внимание сновидениям в случаях, когда в ходе аналитической психотерапии возникапи затруднения. По мнению К. Г. Юнга, если достаточно долго и основательно размышлять над содержанием сновидения, то всегда что-то обнаружится для понимания проблем пациента. Нередко сновидения обращены к прошлому и напоминают о забытом и утраченном. В этом случае они способны помочь преодолеть за­стой, продемонстрировать возможности развития личности, сно­видения могут также указывать на проблемные, конфликтные текущие жизненные ситуации, которые в таком аспекте никогда не воспринимались сознанием данного пациента.

Как полагал К. Г. Юнг, сновидение ничего не скрывает — мы просто не понимаем его языка непосредственно. При ана­лизе сновидений он использовал филологический метод и ло­гический принцип, называемый амплификацией (расширени­ем), то есть поиск параллелей. С помощью амплификации

происходит увязывание личностного контекста сновидений с универсальными образами. Амплификация предполагает ис­пользование исторических, мифических и культурных паралле­лей, для того чтобы прояснить метафорическое содержание символов сновидения.

Важно, что этот подход к интерпретации сновидений позволяет сновидцу понять как уникальность проявлений бессознательного, так и его универсальный смысл, увидеть свою личность как синтез индивидуального и коллективного начал. Поэтому К. Г. Юнг считал осведомленность в вопросах психологии первобытных народов, мифологии, археологии и сравнительной истории рели­гий важной для психотерапевта, так как в этих областях находятся аналогии, которыми можно обогатить идеи пациентов. Психоана­литик старается помочь больному разобраться в действенных моментах его сновидений и сделать для него ясным общий смысл содержащихся в них символов. Если сновидение основано на личностном материале, то и ассоциации носят индивидуальный характер, но если сон мифологичен по структуре, то его язык универсален и любой интерпретатор может использовать парал­лели для конструирования текста.

Когда в сновидениях проявлялись архетипические фигуры, К. Г. Юнг объяснял пациенту, что его случай не уникален и его психика функционирует на уровне, близком к общечеловеческо­му. Психическое страдание нередко изолирует человека от об­щества, и здесь немалую роль играет понимание или, как считал К. Г. Юнг, вера в то, что конфликт не индивидуальная трагедия, а одновременно страдание всех, общая ноша времени. Эта точка зрения поднимает человека над собой и объединяет со всем человечеством. Возведение болезни на общий, более высокий и безличный уровень имеет значительный лечебный эффект.

К. Г. Юнг подчеркивал, что сновидения являются своеоб­разным творением бессознательного и их нельзя истолковывать только в качестве симптома вытеснения. Он полагал, что сны — это каналы связи с бессознательной стороной психики, они передаются символическим языком, но совсем не обязательно обусловлены желаниями или представляют тот или иной способ скрыть неприемлемое. Чаще всего сновидения дополняют со­знательную дневную жизнь, компенсируя ущербные прояв­ления индивида. В ситуации невротического расстройства сно­видения могут предупреждать о «сходе» с правильного пути-К. Г. Юнг предпочитал анализировать не единичные сновиде­ния, а серии их, так как это позволяет выделить устойчивые информативные признаки. Обычно он спрашивал пациента о каждом элементе сновидения: «Каким образом эта вещь могла возникнуть в поле вашего сознания?» или «А каковы ваши ассоциации с... (например, с этим домом)?» Он часто предлагал

больным нарисовать то, что явилось им во сне или в фантазии, считая, что материальное оформление образа вынуждает к длительному рассмотрению его во всех деталях, благодаря чему он может полностью проявить свое воздействие.

Таким образом, интерпретация сновидений» по К. Г. Юнгу (А. Самуэлс, Б. Шортер, Ф. Плаут, 1994), включает следующие ■ положения:

1) интерпретация должна привнести нечто новое в сознание, но не повторяться и не морализировать; она может уловить ком­пенсаторно-психологическое намерение процесса сновидения;

2) интерпретатор должен принимать во внимание личный контекст жизни индивида и его психобиографического опыта; эти факторы наряду с влиянием его социального окружения (которое иногда называют коллективным сознанием) выявля­ются путем ассоциации;

3) символическое содержание сна — вне зависимости от его сюжета — становится более ценным, если сравнивается с типич­ными культурными, историческими, мифологическими мотива­ми; они обогащают личный контекст сновидения и связывают его с «коллективным бессознательным»; подобные сравнения подра­зумевают трудоемкую работу по амплификации;

4) интерпреыгорам следует «оставаться верными образу сна», держаться как можно ближе к содержанию сновидения; ассоциа­ция и амплификация рассматриваются как способы придания изначальному образу большей живости, значения и доступности; тем не менее образ сна принадлежит самому сновидцу и его следует соотносить с его собственной психической жизнью;

5) основной критерий «плодотворности» интерпретации — делает ли она возможным сдвиг в позициях сознания сновидца. Кроме того, К. Г. Юнг считал, что большинство снов может интерпретироваться на субъективном (подразумевается «глуби­на», или уровень, интрапсихического изменения личности) либо на объективном уровне (предполагается выход на поверх­ностный уровень, в мир реальных жизненных событий).

К. Г. Юнг добавил еще шесть новых механизмов сновидения.