«Риторика и культура речи: наука, образование, практика»

Концепт язык является одним из основных в устном народном творчестве. Именно через язык, понятый широко, в контексте языковых поступков, даются все основные характеристики человека. Изучению языковых поступков человека и правил речевого поведения, отраженных в фольклоре, посвящено в русской научной литературе достаточно большое количество работ – см., в частности, описание правил речи по данным пословиц и поговорок у Ю.В.Рождественского [6]. Ученый показал правила речевого поведения, вытекающие из пословиц и поговорок разных народов (для нас особенно важен тот факт, что он работал на восточном, преимущественно китайском материале, взятом из книг Г.Л. Пермякова – см. [3; 4; 5]). Тем не менее, никто из авторов не занимался изучением собственно концепта язык в его сопоставлении с синонимичными или родственными понятиями слово, речь. Автор данной работы поставил конкретную задачу изучения трех синонимических концептов в имеющихся авторитетных текстах фольклора. При этом избран жанр пословиц и поговорок как тип текста, наиболее отражающий и вбирающий квинтессенцию народной мудрости. Можно было бы предположить, что сентенции о языке имеются и в других жанрах, например, в сказках или в былинах, но можно надеяться, что ситуации народной жизни достаточно полно отражены именно в пословицах и поговорках.

Самым крупным собирателем половиц следует считать известного русского лексикографа В.И.Даля, чей классический труд «Пословицы русского народа», впервые опубликованный в 1862 году, содержит свыше 30 000 пословиц, поговорок, метких выражений [2]. Великий лексикограф отвел концепту ЯЗЫК целый раздел, назвав его «Язык – речь». Пытаясь проанализировать концепт ЯЗЫК в понимании В.И.Даля, мы поставили следующие задачи:

1. 
   проследить соотношение концепта ЯЗЫК с синонимическими понятиями РЕЧЬ, СЛОВО;
   
2. 
   выяснить семантику данного концепта-слова, наблюдая его в данных специфических = фольклорных текстах (очевидно, например, что язык здесь не рассматривается как система, но как свод некоторых правил пользования им);
   
3. 
   систематизировать советы / правила языкового = речевого поведения, которые выявляются вследствие рекомендаций, наличествующих в пословичных текстах.
   
4. 
   Внимательное прочтение данного раздела позволяет классифицировать пословицы раздела «ЯЗЫК – РЕЧЬ» на следующие группы:
   

1. 
   пословицы, содержащие концепт-слово ЯЗЫК;
   
2. 
   пословицы, включающие синонимические концепты РЕЧЬ, СЛОВО;
   
3. 
   пословицы, не включающие концепт ЯЗЫК, но относящиеся к правилам языкового = речевого поведения и потому включенные В.И.Далем в данный раздел.
   

Что значит метафора язык = якорь? Если якорь позволяет останавливать и удерживать корабль на одном месте, то, по-видимому, язык обладает теми же свойствами и человеку также рекомендуется держать язык «на привязи». Эти значения неоднократно встречаются в духовной литературе, где чаще всего звучит совет «обуздывать» язык, и в поэзии (ср. у А.С.Пушкина: «блажен, кто словом твердо правит и держит мысль на привязи свою»). Поскольку назначение фольклорных текстов – не просто развлечение, а научение определенным правилам поведения, пословицы как нельзя лучше выполняют именно функцию регламентации правил речевого поведения или практического пользования (владения) языком. Правила поведения вообще имеют первоначальное описание именно в фольклоре и каждый человек с детства в игровой форме осваивает эти чрезвычайно серьезные и полезные для будущей жизни советы и рекомендации.

Фольклорные правила ведения речи были систематизированы Ю.В.Рождественским, осуществившим эту регламентацию преимущественно на материале восточных (в частности, китайских) пословиц [6, 34-59]. В нашем же кратком исследовании анализу подвергнуты как раз русские пословицы, пусть на ограниченном, но весьма авторитетном для русской культуры материале. Прежде всего, уточним семантику слова-концепта ЯЗЫК. Уже первый ряд пословиц фиксирует переносное значение концепта ЯЗЫК: орудие общения и взаимодействия, инструмент управления. Он утверждает силу языка, который руководит как самим человеком и его поступками, так и другими людьми и обстоятельствами. Ср.: Мал язык, великим человеком (вариант: да и всем телом) владеет. Мал язык – горами качает. Языком – что рогачом (т.е. язык – инструмент). Язык – стяг, дружину водит. Язык царствами ворочает (т.е. язык управляет). Язык языку весть подает (т.е. в народном сознании зафиксирована мысль о том, что язык есть средство общения, выполняющее коммуникативную функцию) [256]. Однако уже в первых пословицах ярко выражена мысль об антиномичности, противоречивости свойств языка, а каждая пословица соотносится с конкретной ситуацией, поэтому в одних случаях язык – благо и польза, в других – зло и вред. Ср.: Язык поит и кормит, и спину порет. Язык хлебом кормит, и дело портит. Язык до Киева доведет (и до кия, т.е. до побоев) [256-257].

Отличие концепта ЯЗЫК от синонимичных концептов РЕЧЬ и СЛОВО можно зафиксировать в следующем: ЯЗЫК понимается как общее понятие, сам способ выражения мыслей (как и указанные выше значения инструмента общения, способа связи); РЕЧЬ понимается как реализация языка в распространенном тексте: Недолгая речь хороша, а долгая – поволока. Короткую речь слушать хорошо, под долгую - думать хорошо. Речист, да на руку нечист. Каковы свойства, таковы и речи [256-258].

СЛОВО понимается более всего как минимальный отрезок текста, минимальная смысловая единица языка / речи, конкретный выразитель мыслестилевого намерения. Например: От одного слова – да навек ссора.

Лишнее слово – в досаду (в грех, в стыд) вводит. Ради красного словца не пожалеет (не пощадит) ни мать, ни отца. Сказал бы словечко, да волк недалечко [256, 258].

В ряде пословиц слова-концепты ЯЗЫК, РЕЧЬ, СЛОВО взаимозаменяемы по смыслу, что говорит об относительной синонимике этих понятий в фольклоре. Впрочем, и в развитом состоянии литературного языка эти понятия могут быть синонимичны, например, в значении орудия общения. Ср. такие расхожие высказывания при популяризации языка как необходимого средства общения и убеждения: Хорошая речь – путь к успеху. Слово политика – орудие его победы. Владеешь языком – владеешь миром.

Систематизация правил ведения речи по данным пословиц и поговорок, как сказано выше, была выполнена Ю.В.Рождественским, который выделил пять групп правил: 1) отношения мысли, слова и дела, 2) речевые отношения, 3) правила для слушающего, 4) правила для говорящего, 5) типы текстов [6, 34-59]. Каждая группа включает ряд подгрупп с выводимыми правилами и рекомендациями. Ю.В.Рождественский предполагал, что эти правила универсальны для всех народов, только способы словесно-образного выражения будут различны. Ученый пишет об «общем наднациональном характере правил ведения речи», поэтому избрал «основным источником» для своего анализа сборник «Избранные пословицы и поговорки народов Востока» [5; 6]. В материалах Ю.В.Рождественского мы узнавали китайские пословицы, как и пословицы других народов Востока, и сопоставляли их смысл и образную систему с русскими пословицами.

Вот некоторые примеры такого сопоставления:

1. 
   Концепты язык – речь – слово встречаются в фольклорных текстах как синонимы при обозначении главной коммуникативной функции языка как орудия общения и взаимодействия людей.
   
2. 
   Основная задача фольклорных текстов о языке – дать правила речевого поведения, предупреждая об опасностях и возможностях языка, речи, слова. Каждая пословица описывает конкретную ситуацию использования языка и имеет дидактические и эстетические функции.
   
3. 
   Различие трех названных концептов состоит в том, что язык метонимически обозначает главное свойство человека как существа словесного, поэтому именно язык употребляется чаще всего в текстах пословиц. Речь имеет тенденцию к обозначению распространенных текстов, реализующих возможности языка, а слово чаще всего употребляется, чтобы обозначить минимальную единицу языка, реализованную в отрезке текста.
   
4. 
   Существуют наднациональные правила ведения и построения речи, которые реализованы в фольклорных текстах (и наиболее систематически в пословицах). При этом каждый национальный фольклор имеет свою образно-словесную систему.
   
5. 
   В фольклорных текстах еще не встречаются значения концепта язык как 1) наречия, на котором говорит весь народ, 2) собственно нации, народа (язык = народ). Также отсутствует и значение слова как Логоса, т.е. единства Мысли-Слова, сакрального феномена, инструмента творения мира, синонима Создателя мира, жизни и природы – это значение обнаружится только в письменных текстах, причем, эта логосическая функция своеобразно проявится как в русской философии слова, так и в китайской трактовке понятий Дао и Вэнь (правило и литература).
   

1. 
   Аннушкин В.И. Риторика. Вводный курс. 2-е изд., М., 2007.
   
2. 
   Даль В.И. Пословицы русского народа. М., 1984.
   
3. 
   Пермяков Г. Л. Основы структурной паремиологии. М., 1988.
   
4. 
   Пермяков Г. Л. От поговорки до сказки. М., 1970.
   
5. 
   Пермяков Г.Л. Избранные пословицы и поговорки народов Востока. М., 1969.
   
6. 
   Рождественский Ю.В. Общая филология.- М., 1996. - 324 с.
   

Игровая стратегия общения автора с читателем является сегодня ведущей в публицистическом дискурсе. Моделирующая способность игровой деятельности приводит к тому, что превалирующее большинство событий в публицистических текстах представлены в абсурдном свете. Это происходит вследствие «вклинивания» в устойчивые выражения номинаций современных реалий, персонажей, благодаря чему создаётся некое новое семантическое пространство, которое часто противоречит логике, разрушает привычные устойчивые выражения, схемы, стереотипы, выстраивает в сознании новую юмористическую картину мира.

Игровая прагматическая установка обусловливает, с одной стороны, новизну, яркость или, как говорят журналисты, выпуклость публицистических сообщений; а с другой стороны, приводит к нарушению принципов успешной коммуникации в модели: «автор – читатель». Так, фраза У нас не царь в голове, а империя (Новая газета №14, 29.02. 2008) является результатом сложной многоступенчатой трансформации исходной поговорки: Свой ум – царь в голове. Первоначально она была трансформирована ещё Н.В.Гоголем: «…несколько глуповат и, как говорят, без царя в голове», - пишет он о Хлестакове. Автор приведено трансформа возвращает прямое денотативное значение слова «царь», но противопоставляет его империи. Такая игра словами даёт ему выразить намёк на возрождение некоторых имперских амбиций. Игра словами продолжается и в последующих фразах информации: По всему городу висят афиши фильма «Исчезнувшая империя», но я не про фильм», - пишет журналист.

В следующем примере автор статьи, посвящённой фальшивой парфюмерной продукции якобы из Франции, выбирает для её названия тоже броское просторечное устойчивое выражение, содержащее презрение Бред сивой кобылы и трансформирует его с помощью замены одного из компонентов современной реалией, представляющей собой торговую марку созвучной со словом «бред». Бренд сивой кобылы (Новая газета, № 1, 11.01.2008) Такой заголовок естественно привлекает внимание читателя к данной публикации и обладает убеждающей функцией воздействия.

Если понимать риторику широко – как науку (и искусство) об условиях, закономерностях и правилах эффективного речевого воздействия и взаимодействия говорящего (пишущего) и слушающего (читающего), то, с точки зрения системного подхода к определению понятий и терминов элокуций, представляется целесообразным считать понятие риторического приёма как преднамеренного и мотивированного отклонения от нормы. Такое понимание мы находим ещё у Квинтилиана: «…фигура в точном смысле слова определяется как сознательное отклонение в мысли или выражении от обычной и простой формы» [1, с. 276]. В этом случае языковая игра может представлять собой один из видов риторического приёма, который приводит не только к трансформации системных устойчивых выражений, но и к нарушениям логических норм, под которыми понимаются законы и правила формальной логики, соблюдаемые при построении высказываний и текста в целом.

На прагматически мотивированном нарушении логического закона противоречия, гласящего (в одной из своих формулировок), что не могут быть одновременно истинными некоторое суждение и его отрицание, основан риторический приём, реализованный посредством языковой игры, порождающей комический афоризм: Алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве (Твой Додыр,№18,2001) В этом высказывании совмещены два противоречащих друг другу суждения: «алкоголь безвреден в малых дозах» и « алкоголь безвреден в любом количестве». Современный публицистический дискурс изобилует подобного рода риторическими приёмами, связанными с языковой «эквилибристикой». Особенно часто авторы газетных публикаций прибегают к разнообразным видам трансформаций устойчивых выражений, вынесенных в заголовок. Украину, кажется, купили, и, возможно, за 30 сребреников (НГ,№9,20.02.2006). В данном текстовом фрагменте автор сознательно использует приём замены глагольного компонента в исходном устойчивом выражении продать за тридцать сребреников, где тридцать сребреников – это цена предательства, измены как проявления коварства и подлости. Такая авторская модификация примечательна тем, что глаголы купить и продать относятся к семантическим конверсивам. При общем их значении, связанном с ситуацией купли-продажи, они представляют действие (отношение) в разных, обратных направлениях. Указанная трансформация позволяет автору поменять ролями субъект и объект, что способствует изменению актуального членения высказывания, а значит, и смысла. Ср.:

В результате лексической конверсии меняется и интерпретация смысла, и оценка субъектов: Иуда – предатель, Украина – жертва. Такая трансформация снимает резкое обвинение Украины в предательстве, делает текст политически корректным. Что им стоит дом построить? (НГ, №91, 01.12.2006). Статья под этим названием была посвящена «ходокам», жалующимся на незаконное строительство дома. Заголовок представляет собой трансформацию исходного устойчивого выражения «Что нам стоит дом построить – нарисуем, будем жить», широко употребляющегося в разговорной речи как клише и использующегося в качестве или уверения в достижимости какого-либо дела, или успокаивания адресата при столкновении с какими-либо трудностями в принятии какого-либо решения. Автор публикации выносит в заголовок только часть этого выражения, заменяя компонент нам местоимением им, в результате чего реализует интенцию осуждения третьих лиц. Само усечённое выражение превращается в риторический вопрос, заключающий в себе осуждение. Будучи таковым, оно предполагает ответ: «Ничего не стоит…». Такая комбинированная трансформация, словесная игра, обеспечивает сильное прагматическое воздействие на читателя, вызывая реакцию возмущения. В этом случае автор достигает самого важного прагматического эффекта, который и должен иметь место в процессе интерактивного диалога в рамках публицистического дискурса.

Заслуживает внимания языковая игра в виде двойной актуализации устойчивого выражения. В этом случае мы имеем дело с семантической трансформацией. Двойная актуализация, то есть полное одновременное совмещение прямого и переносного значения выражения, возникает, когда оно помещается в контекст, позволяющий воспринимать устойчивое выражение, системно имеющее переносное значение, как буквальное. Например: Вышли победителями из воды [Моё!, 15-21 мая 2007] – так называлась статья завоевании воронежцами первого общекомандного места на первенстве страны по прыжкам в воду среди юниоров. Выражение, взятое для заголовка, имеет неодобрительное значение: избежать «Божъего суда», заслуженного наказания, остаться незапятнанным, не скомпрометированным в трудных и неприятных ситуациях. Желание сообщить о радостном событии с долей лёгкой шутки, привлекающей внимание читателя, толкнуло автора на игровую трансформацию путём двойной актуализации. Так накопленные веками риторические мудрости становятся источником порождения новых риторических средств.

Античные теории языка и стиля / Под общ. Ред. О.М.Фрейденберг. – М.-Л.:Соцекгиз, 1936. – 344с.

Участниками эксперимента стали 200 информантов (90 мужчин и 110 женщин). Возраст испытуемых - от 17 до 75 лет, сельских жителей 80 человек, городских - 120. В эксперименте приняли участие представители самых профессий, что обеспечило анализ именно обыденного языкового сознания..

Обобщение результатов разных экспериментов по принципу выбора наиболее ярких признаков из совпавших, позволяет следующим образом представить содержание концепта идеальный собеседник в русском языковом сознании (в скобках указан индекс яркости, который вычисляется по следующей формуле: отношение числа ИИ, объективировавших данный признак в эксперименте, к общему числу ИИ)

Ядро

умеющий слушать 0,48

умный 0,28, общительный 0,27, друг 0,26, понимающий 0,26, интересный в общении 0,25, внимательный 0,21