Салливан Г. С. Интерперсональная теория психиатрии
Скачать 2.03 Mb.
|
| Глава 2
которых лежат факторы состояния здоровья; повреждений, полученных в результате несчастного случая, и нарушений, уже упоминавшихся, когда речь шла о слухе, но, я полагаю, нет необходимости говорить о том, что все это относится к другим областям. Все эти различия, столь подробно мною описанные, по сути являются различиями в заложенных от рождения потенциалах и в ходе индивидуального развития человеческих существ как предшественников человека. А теперь мне бы хотелось обратить внимание на различия в негенетичес-ких факторах, элементах, условиях или воздействиях, определяющих развитие человека с точки зрения удовлетворения или фрустрации потребностей, повышения или понижения самооценки. Одним из этих факторов, несомненно, является язык. И поскольку я не собираюсь здесь рассматривать язык в качестве одного из различий, определяющих развитие человека, мне следует предоставить вам некоторую информацию - как основу, на которой будет строиться дальнейшее обсуждение этого вопроса, приведя цитату из книги Эдварда Сэпира (Edward Sapir) Language: <[Язык - это] специфически человеческий и не носящий инстинктивного характера способ передачи мыслей, эмоций и желаний при помощи сознательно выработанных символов... [которые] в первую очередь воспринимаются на слух... а возникают посредством так называемого "речевого аппарата"... суть языка заключается в обозначении различных элементов опыта общепринятыми, сознательно произносимыми звуками или их эквивалентами... Языковые элементы, символы, характеризующие существующий опыт, должны... быть в большей степени связаны с целыми группами, определенными классами единиц опыта, чем с переживаниями какого-то конкретного человека. Коммуникация возможна только при соблюдении всех этих условий, поскольку опыт отдельного человека оседает в его собственном сознании и, строго говоря, не может быть передан кому бы то ни было. Для того чтобы получить возможность передать кому-либо тот или иной опыт, необходимо, чтобы он был причислен к классу, идентифици-руемому обществом... [В эту область языка входит намного больше, чем только лишь основополагающий] речевой цикл, [который], раз уж мы его рассматриваем как чисто внешний инструмент, ограничивается исключительно областью звуков... естественный ход этого процесса может претерпевать бесконечное число изменений или превращений в эквивалентные системы, не утрачивая при этом существенных формальных признаков. Самое важное из происходящих изменений состоит в аббревиации речевого процесса, входящего в структуру мышления. Несомненно, это изменение приобретает одну из множества различных форм... широко известно, что основная функция, которую выполняет способность глухонемых "читать по губам", заключается в обеспечении их дополнительной возможностью понимать речь. Самым важным из всех символизмов письменной речи, разумеется, является символизм написанного или печатного слова... [в котором] каждый элемент (буква или слово) системы соответствует отдельному элементу (звуку, сочетанию звуков или произнесенному слову) первичной системы>. И все же существуют еще более сложные модификации, чем те, о которых упоминает Сэпир, - телеграфная азбука Морзе и разнообраз-Часть 1 ные языки жестов, такие как, например, <разработанный для глухонемых, для монахов троппистского ордена, дававших пожизненный обет молчания, или для связанных друг с другом отрядов, находящихся в зоне видимости друг друга, но зато вне зоны слышимости>, примером чего может служить язык флажков, использовавшийся для сообщений с судами. Далее Сэпир пишет: <Трудно более выразительно охарактеризовать язык как психическое явление, чем при помощи термина универсальность... не существует ни одного известного нам народа, который не располагал бы в полной мере развитым языком... Фундаментальной функцией языка является развитие строгой фонетической системы, взаимосогласование элементов речи с понятиями и выработка формализованной системы отражения любых взаимосвязей - все это мы можем обнаружить в законченном и систематизированном виде в структуре каждого известного нам языка... Едва ли менее впечатляющим, чем универсальность языка, представляется колоссальное и почти непостижимое его разнообразие... [Такая универсальность и разнообразие языка заставляют нас] поверить, что язык представляет собой древнейшее наследие человеческой расы... Весьма сомнительно, чтобы какое-либо другое достижение человека, будь то искусство получать огонь трением или обрабатывать камень, могло претендовать на звание старейшего. Я склонен думать, что появление языка предшествовало даже самым ранним этапам развития материальной культуры, поскольку это развитие практически не могло произойти до того, как язык, будучи важнейшим механизмом выражения мыслей, эмоций и т. д., сам не обрел некоторую завершенность>. Сейчас мы с вами говорим о сфере, не обусловленной биологическими факторами, и являющейся не результатом вмешательства в биологические механизмы, а человеческой трансмиссией. Трансмиссия - это передача информации от других людей, которая не определяется биолого-генетическими процессами или нарушением физико-химического обмена, лежащего в основе основных процессов жизнедеятельности. Эта область, по словам Сэпира, практически бесконечно разнообразна, и выполняет функцию символического причисления к одному из классов, на которые подразделяется приобретаемый опыт, и включения в систему взаимосвязей, в которые человек под влиянием различных обстоятельств оказывается вовлечен. Кроме того, существуют различия, в целом относящиеся к сфере культуры и в большей или меньшей степени выходящие за пределы непосредственно языка, который, вероятно, является важнейшей, но никоим образом не исключительной ее областью. Я уже упоминал о выдающейся работе Малиновски. А теперь мне хотелось бы обратиться также к исследованию Рут Бенедикт (Ruth Benedict), посвященному природе культуры и ее месту в нашей жизни: <...Внутренняя работа нашего мозга, как нам кажется, представляет уникальную ценность для исследования, в то время как традиция, как мы привыкли считать, это поведение в самом общем смысле этого слова. Дело в том, что это две стороны одной медали. Традиция, распространенная во всем мире, состоит из Глава 2 множества поведенческих проявлений, впечатляющих значительно больше, чем даже самые сложные действия, которые способен осуществлять человек, вне зависимости оттого, насколько отклоняется его поведение от общепринятой нормы. Однако это совершенно несущественный аспект данной проблемы. Первостепенную значимость приобретает вопрос о ведущей роли традиции в формировании опыта и убеждений и о бесконечном разнообразии ее возможных проявлений. Человек никогда не смотрел на мир беспристрастным взглядом. Каждый из нас видит его через призму целого ряда традиций, социальных институтов и стереотипов мышления... Джон Дьюи (John Dewey) со всей серьезностью утверждал, что роль, которую играет традиция в ограничении поведения человека, и общее число возможных способов следования традиции соизмеримо с соответствием общего словарного состава его родного языка и объема слов, которые произносит его собственный ребенок, расширяя тем самым внутренний лексикон семьи... История жизни человека - это в первую очередь процесс аккомодации передаваемых из поколения в поколение моделей и стандартов общества, в котором он живет. С самого рождения традиции, присущие данному обществу, накладывают ограничения на его дальнейшее поведение и приобретаемый опыт. К моменту овладения речью он уже становится продуктом своей культуры, а когда вырастает настолько, чтобы иметь возможность участвовать в происходящих в рамках этой культуры событиях, ее традиции становятся его традициями, ее убеждения - его убеждениями, ее запреты - его запретами. Каждому ребенку, рожденному в его социальной группе, суждено разделить с ним все эти атрибуты общественной жизни, и в то же время никто из детей, появившихся на свет на другом конце Земли, никогда не удостоится и тысячной их доли. Среди социальных проблем для нас нет более ответственной задачи, чем осознать роль традиции в жизни общества. До тех пор пока нашему разуму будут доступны лишь ее законы и разнообразие, самые загадочные стороны человеческой жизни останутся непознанными>/ После прочтения моих рассуждений о различных факторах, обусловливающих различия между людьми, вам могло показаться, что эти различия, должно быть, и являются предметом нашего исследования. На самом же деле мы будем пытаться изучать сходство между людьми. При этом мы собираемся исследовать не людей как таковых, а то, что они делают; кроме того, нам бы хотелось сформулировать обоснованные гипотезы о причинах, заставляющих их поступать именно так. Один из самых всеобъемлющих биологических и психобиологических терминов, с которым мы уже несколько раз сталкивались, это переживание. Для его определения я предлагаю следующую формулировку. Переживание - это нечто прожитое, испытанное и т. п. Переживание - это внутренний компонент явлений, в которые вовлечен живой организм как таковой, иными словами - как живая материя. Ограниченность характеристик переживания зависит от вида, к которому принадлежит организм, равно как и от сути переживаемого явления. Нельзя ставить знак равенства между явлением, в которое вовлечен организм, и его переживанием; когда я смотрю на лягушку, мое переживание лягушки, мое восприятие ее, отнюдь не то же самое, что сама ля-53 Часть 1 гушка. Лягушка, если она 'настоящая', - что совсем не обязательно, - отражает определенные световые волны; мои глаза улавливают эти волны; далее происходит множество разнообразных 'внутренних измене-ний', в том числе идентификация 'внутреннего' представления с понятием лягушка. Другими словами, существует определенный относительно 'внешний' объект, вызывающий в человеке то, что, как мы бы сказали, 'заставляет нас взаимодействовать с ним'; а также существует очень сложный, относительно индивидуальный или <внутренний> набор изменений состояния - я мог бы охарактеризовать их как акт восприятия, в результате которого возникает перцепт. На нынешний момент наше знакомство с окружающим миром не дает возможности проследить строгое соотношение между воспринимаемыми характеристиками хода событий или объекта (в данном случае - лягушки) и основными 'настоящими' характеристиками этого объекта. Если не принимать во внимание интерполированный перцептивный акт, то это неизбежно приведет к возникновению множества разнообразных псевдофактов и псевдопроблем, доказательством чему может служить то обстоятельство, что даже выдающийся философ, - кажется, это был Чарльз Моррис (Charles Morris), - выдвигая теорию знаков, обращал внимание на тот факт, что, прежде чем приблизиться к объекту, <бьющему> по роговой оболочке глаза, мы мигаем и закрываем глаза. Это совершенно типично для широкого ряда приближений, присущих общепринятой речи, - а она, как утверждают, одновременно является и научной, - что в конце концов неизбежно заводит в тупик. На самом же деле, разумеется, приглушенное освещение, воздействующее на роговую оболочку глаза, некоторым образом интерпретируется на основании прошлого опыта. Чарльз Спирман для обозначения первичных данных, опираясь на которые мы в результате получаем определенную информацию, использовал слово чувствительность. В связи с этим мне хотелось бы предложить вашему вниманию теорию чувствительности, включающую и другие основополагающие характеристики опыта, в том числе и феноменологию памяти, в качестве совокупности важнейших состояний организма, определяющих включенность в происходящее. В примере с лягушкой я попытался сделать акцент на роли перцеп-тивного акта, интерполирующегося между существующей объективной реальностью и актуальным состоянием нашей психики. В основе нашей психики лежит переживание, а переживание в свою очередь, согласно нашей теории, может быть представлено в трех различных формах, каждую из которых я подробно рассмотрю. Одна из них, как правило, хотя и не всегда, является специфически человеческой формой переживаний. Вот эти формы: прототаксис, паратаксис и синтаксист Я возьму на себя смелость утверждать, что все они в первую очередь являются формами 'внутренней' переработки событий внешнего мира. Наиболее легкая для обсуждения форма носит относительно необычный характер - это синтаксический вид переживаний; значительно более сложный для обсуждения вид, некоторую информацию о котором мы тем не менее можем получить, - это паратаксические переживания; и, наконец, вид, 54 Глава 2 практически не поддающийся определению, что, следовательно, исключает возможность какой бы то ни было дискуссии, - это переживания, которые можно охарактеризовать как прототаксические, или простейшие. Различия между этими видами лежат в степени и характере переработки того, что было почерпнуто из участия человека в каких-то событиях или взаимодействия с теми или иными явлениями. Прототаксические переживания, которые, судя по всему, составляют первичную основу памяти, это примитивнейшая и, я должен заметить, простейшая, возникающая раньше других и, возможно, самая распространенная форма переживаний. Чувствительность, будучи одним из каналов приобретения опыта, по-видимому, связана со многим из того, что я включаю в понятие прототаксических переживаний. Прототаксис, по крайней мере на протяжении самых первых месяцев жизни, может рассматриваться как разрозненный ряд кратковременных состояний чувствующего организма, определенным образом связанных с зонами взаимодействия с окружающей средой. Цель, которую я преследую, используя термин <чувствующий>, заключается в том, чтобы для вас это понятие включало все существующие каналы познания важных явлений и событий - начиная с органов, обеспечивающих возникновение тактильных ощущений у меня, скажем, в ягодицах и таким образом предупреждающих меня о том, что вот это - стул и что я сижу на нем уже довольно давно, и заканчивая всеми видами опосредованной чувствительности, которые сформировались у меня в соответствии с актуализацией моих потребностей в процессе жизнедеятельности. Представьте себе, что все чувствующее и центрально репрезентированное - это совершенно безграничная светящаяся приборная доска; а комбинации лампочек, которые могут загораться на ней, обозначая любое дискретное переживание, - это и есть прототаксис, если можно так метафорически выразить мою идею. Столь образное описание может натолкнуть вас на мысль о том, что, по моему мнению, на протяжении всей жизни мы испытываем бесконечное множество дискретных кратковременных состояний организма, что предполагает не только взаимодействие с другими организмами, но и непосредственное влияние характеристик и внутренней динамики других организмов на изменение каждого из этих состояний. Смысл этих и многих других терминов нельзя постичь до конца, не изучив предварительно целый ряд этапов, которые предстоит пройти новорожденному младенцу, прежде чем стать зрелой личностью. Вот почему я кратко прослежу историю развития личности, по сути, как вы сможете убедиться, отражающую ход развития перспектив интерперсо-нального взаимодействия. Примечания к главе 2 [ [Т.V. Smith, Часть 1 [Bronislaw Malinowski, * [Leonard Cottrell и Ruth Gallagher, Developments in Social Psychology, 1930- 1940; New York, Beacon House, Inc., 1941. CM. также Cottrell Если исходить из предложенных Мидом результатов анализа, согласно которым смысл проистекает из структуры объединенных прав и обязанностей, то в своей работе Салливан делает чрезвычайно важные поправки. Смысловая нагрузка, которую несет вербальное общение в структуре интерперсоналных связей, может быть совершенно искажена вмешательством диссоциированных элементов, функцией которых является создание общей атмосферы и эмоционального тона ситуации. Невозможно полностью постичь истинные намерения другого человека; но эта задача перестает быть столь неразрешимой, когда вы осознаете присутствие у вас тенденции к субвербальным реакциям, проявляющимся в поведении, появление которых в других обстоятельствах вы списали бы на специфику ситуации, а также когда вы понимаете значение некоторой натянутости и несколько неуместных действий, усложняющих вербальную реакцию другого.>] ° [Работа упоминалась.] " {Language. An Introduction to the Study of Speech, New York, Harcourt, Brace and Co., 1921; см. pp. 7-23.] " {Ruth Benedict, Patterns of Culture, Boston: Houghton Mifflin Co., 1934; pp. 2-3.] " {Примечание редакторов: Посмотрите, например, размышления Чарльза Спирмана о чувствительности и опыте в работе The Nature of Intellegence' and the Principles of Cognition (London: Macrnillan and Co., 1923; особенно pp. 36-47): <...Всякое познание так или иначе начинается с сенсорного опыта... Между объектом материального мира и перцептивным переживанием лежит длинная, запутанная цепь, часто состоящая из тесно переплетенных между собой событий, причем весьма маловероятно как то, что в начале цепи они представляют собой осознаваемые перцепты, так и то, что в конце этой цепи исчезает сам материальный объект... К тому моменту, когда мы получаем возможность регистрировать перцепты при помощи обычной интроспекции, оказывается, что за прошедшее время они претерпели значительные изменения и уже не являются непосредственным предметом нашего исследования, иными словами - первичным результатом сенсорной стимуляции сознания; эти изменения обусловленны многочисленными событиями, произошедшими не только в жизни самого человека, но и непосредственно самой этой метаморфозой... Первичный (и большей частью недоступный интроспективному наблюдению) результат сенсорного стимулирования, строго говоря, и в самом деле может рассматриваться как ощущение... для определения которого, вероятно, термин 'чувствительность' подходит как нельзя лучше...>] 56 Глава 2 ° {Примечание редакторов: мы выражаем признательность Патрику Мулла-хи за разрешение привести данные им определения типов переживаний, выделенных Салливаном (Patrick Mullahy, Oedipus: Myth and Complex, New York: Hermitage Press, Inc., 1948; p. 286-291): <Любое переживание относится к одному из трех 'видов' - прототаксичес-кому, паратаксическому или синтаксическому. Греческие корни этого устрашающего термина показывают, что прототаксические переживания отражают первый опыт, получаемый младенцем, а также порядок или последовательность его приобретения... Исходя из гипотезы Салливана о том, что любое "знание" младенца - это лишь кратковременное состояние, разделение на периоды до и после происходит несколько позже. Младенец смутно ощущает или 'схватывает' предшествующие и последующие состояния, не улавливая между ними никакой последовательной взаимосвязи... Он не осознает себя существом, отличным от всего остального мира. Другими словами, любое его переживание является лишь недифференцированным фрагментом, не имеющим четких границ. С тем же успехом его переживания могли иметь 'космический масштаб'... В процессе развития младенца разрушается первичная недифференцированная целостность его переживаний. Однако между "элементами", различными аспектами, разнообразными видами этих переживаний не устанавливается никакая логическая связь. Они просто 'сосуществуют' вместе или самостоятельно, в зависимости от обстоятельств. Иными словами, различные переживания воспринимаются как сопутствующие друг другу и не осознаются как некоторым образом упорядоченные. Ребенок еще не может связать их одно с другим или установить существующие между ними различия. Все, что ребенок переживает, он принимает как 'естественный' ход событий, не подвергая полученный опыт ни осмыслению, ни сопоставлению. Поскольку никакие взаимосвязи или взаимозависимости не прослеживаются, естественно, нельзя говорить ни о каком логическом ходе 'мысли' от одной идеи к другой. Паратаксические переживания - это процесс, не носящий поэтапного характера. Переживания воспринимаются как кратковременные, ничем не обусловленные состояния организма. ...Ребенок постепенно постигает 'согласованно ратифицированные' языковые средства - если понимать понятие язык в самом широком смысле. Их приобретение происходит в процессе групповой деятельности, интерперсонального взаимодействия, накопления социального опыта. Оперирование согласованно ратифицированными символами предполагает, что говорящий исходит из тех принципов, которыми руководствуется слушающий. И когда это происходит, можно говорить о том, что у ребенка сформировался синтаксический тип переживаний>.] ГЛАВА 3 ТЕЗИСЫ Три принципа, заимствованные из биологии В начале этой главы мне хотелось бы упомянуть о трех принципах, составляющих часть моей логически выстроенной философии или теории (как вам больше нравится) и органично вписывающихся в структуру моей концепции. Эти три принципа, заимствованные мною из биологии Себы Элдриджа (Seba Eldridge), носят следующие названия: принцип сосуществования, принцип функциональной активности и принцип организации. Только следование этим принципам делает возможным осмысление феноменологии жизни - я имею в виду ее биологический уровень. Принцип сосуществования предполагает невозможность жизни организма в условиях оторванности от того, что принято называть естественной средой его существования. Хотя действие этого принципа применительно к высшим уровням жизни не настолько очевидно, как на низших ее уровнях, поскольку защитные механизмы стирают из памяти высшего существа факт тотальной зависимости от взаимопроникновения между ним и средой, на самом же деле живой организм поддерживает постоянный двусторонний обмен с определенными элементами окружающего их физико-химического пространства, осуществляемый посредством мембран; нарушение этого обмена неизбежно ведет к гибели организма. Таким образом, принцип сосуществования я трактую так: все живые существа живут в непрерывном, взаимообогащающем контакте с естественной средой. Я не буду раскрывать принцип организации, поскольку он едва ли нуждается в дополнительных комментариях; а что касается принципа функциональной активности, то здесь мы, бесспорно, имеем дело с наиболее общим термином, определяющим процессы, лежащие в основе жизнедеятельности каждого организма Рассмотрение этих трех принципов дает нам возможность взглянуть на человека как на существо, отличающееся от растений и животных тем, что человеческая жизнь - в самом истинном, а не в узко литературном или каком-то надуманном смысле - требует взаимообмена со средой существования, одним из компонентов которой является культура. Говоря о том, что человек весьма существенно отличается от других организмов, также входящих в биологическое сообщество, необходимостью взаимного 58 Глава 3 обмена с культурным миром, в действительности я подразумеваю, что, поскольку культура - это абстракция, порожденная людьми, человеку на самом деле необходимо быть включенным в интерперсональные взаимоотношения или взаимообогащающий контакт с другими людьми. Несколько позже я подробнее остановлюсь на исключениях из этого правила. Очень немногие люди могут долго оставаться отрезанными от прямых и опосредованных связей с другими, избежав при этом серьезных личностных расстройств. Другими словами, такая социальная изоляция, вероятно, для человека не столь фатальна, как прекращение доступа кислорода для животного; но аспект, связанный с возможностью летального исхода, тем не менее обязательно должен фигурировать в претендующем на объективность обзоре, не будучи преувеличением или аллегорией. Тезис одного вида Настало время представить вашему вниманию постулат, получивший название тезиса или гипотезы одного вида. В моем изложении эта гипотеза звучит следующим образом: мы предполагаем, что в каждом из нас доля человеческого превышает что бы то ни было другое, не укладывающиеся в рамки нормы ситуации интерперсонального взаимодействия, которые никоим образом не связаны с различиями в языке и традициях, а являются прямым следствием различий в уровне личностной зрелости разных людей. Иными словами, различия между двумя людьми, находящимися на разных полюсах развития - между глубоким им-бецилом и недосягаемым гением, значительно менее выражены, чем различия между самым бесталанным человеческим существом и представителем ближайшего к нам биологического вида. У человека - все же не обладающего биологической исключительностью - коль скоро к нему применяется словосочетание <человеческая личность>, обнаружится гораздо больше общего с любой другой человеческой личностью, чем с кем-то другим, живущим в этом мире. Как я уже упоминал ранее, именно в этом кроется причина того, почему, выбирая область научной деятельности, я предпочел исследование свойственной людям идентичности изучению сферы индивидуальных различий. Именно поэтому я посчитал более важным проводить параллели между людьми. Иначе говоря, я пытаюсь изучать степень выраженности и формы всего, что, как мне кажется, безусловно присуще человеку. Эвристические стадии развития Сейчас мне бы хотелось предложить эвристическую классификацию стадий личностного развития, полностью отражающую структуру моей концепции. Вот эти эвристические стадии: младенчество, детство, ювенильный период, предподростковый период, подростковая стадия, юношество и, наконец, взрослость, или зрелость. Младенчество начинается с самых первых минут жизни, а заканчивается овладением артикуляционной речью, которая тем не менее оста-59 Часть 1 ется неинформативной и бессмысленной. Детство продолжается с момента формирования способности, используя артикуляционный аппарат, издавать звуки, напоминающие речь, а заканчивается, когда у ребенка возникает потребность иметь друзей - товарищей, разделяющих его увлечения, чей статус во всех отношениях примерно соответствует его статусу. Этот период сменяется ювенильной стадией, на которую приходится большая часть лет, проведенных в средней школе; окончание ее символизирует возникновение обусловленной взрослением потребности в близких взаимоотношениях с человеком, чей статус сопоставим с его собственным. Последняя стадия в свою очередь плавно переходит в так называемый предподростковый период, играющий чрезвычайно важную роль, но хронологически весьма непродолжительный. Формально он завершается с возникновением зрелой сексуальности и половой зрелости, но с психологической и психиатрической точек зрения его конец символизирует перенос активного интереса с представителей своего пола на представителей противоположного. Данное явление служит признаком вступления в подростковую стадию, которая в нашей культуре (впрочем, этот показатель варьируется в зависимости от культуры) продолжается до тех пор, пока не будет выработан определенный тип поведения, направленного на удовлетворение желания, сексуальных побуждений. С выработки такого типа поведения начинается юношество, которое, будучи очередной стадией развития личности, длится до того времени, когда частично сформировавшиеся аспекты личности становятся стимулом к завязыванию взаимоотношений, соответствующих данному этапу; и, наконец, на стадии взрослости человек может установить взаимоотношения, основанные на любви к другому человеку, в которых этот другой становится для него значимой фигурой, почти такой же значимой, как и он сам. Такая достигшая высшей степени развития близость с другим человеком не становится делом всей жизни, но, вероятно, играет роль основного источника удовлетворения; начиная с этого момента, происходит углубление или расширение интереса (или и то, и другое), продолжающееся до возникновения в организме регрессивных изменений, свидетельствующих о приближении старости. Я попытаюсь изложить мою теорию, перечислив наиболее очевидные способности, присущие человеку на каждой из этих стадий развития, демонстрируя истоки тех или иных явлений, которые можно либо легко наблюдать, либо предположить с высокой степенью уверенности. Свое обозрение я начну с момента рождения и буду двигаться вперед, вплоть до наступления метрической взрослости. Эйфория и напряжение При изучении интересующих нас вопросов возникает необходимость помимо рассмотрения биологических и специфически человеческих аспектов использовать также концепции, заимствованные из других областей научного знания, в том числе из математики. В связи с этим мне хочется особо отметить теорию пределов и систему абсолютов. Как сейчас, так и в дальнейшем я буду обращаться к абсолютам, с тем чтобы как можно более 60 Скачать 2.03 Mb. Поделитесь с Вашими друзьями:
|