Серия «золотой фонд психотерапии»

в) разрешение социально-психологических проблем личности

г) разрешение проблем самоактуализации (расширение лич­

д) удовлетворение потребности личности в трансцендировании

Как показывает опыт масштабных экспериментов и практичес­кой работы, интенсивные интегративные психотехнологии удовлет­воряют качествам системности, многомерности, целостности.

Высокая адаптивность интенсивных интегративных психотех­нологий (ИИПТ) обеспечивается следующими факторами:

• 
  огромной предысторией использования (40 тысячелетий) ме­тодов и техник трансформации и интеграции личности;
  
• 
  тесной связью с эмпирическими техниками самоинтеграции, которые используются людьми в обыденной жизни без теоре­тического осмысления;
  
• 
  высокой мерой научности.
  

• 
  высокий динамизм;
  
• 
  открытость;
  
• 
  губчатость;
  
• 
  тесная связь с практикой.
  

• 
  нелинейность и многомерность пространства, времени и че­ловеческого сознания;
  
• 
  голографическая, холономная интерпретация психики;
  
• 
  расширенные карты идентификации сознания;
  

• 
  технологическое разрешение проблем с опорой на эмпири­ческие практики;
  

• 
  холистическая ориентированность трансформации.
  

• 
  холономная парадигма науки, сформированная в атомной фи­зике и теории систем (теория относительности А. Эйнштей­на, исследования Дэвида Бома и Карла Прибрама — голог­рафическая модель мозга, теория шнурка Джефри Чью, тео­рия диссипативных структур И. Пригожина).
  
• 
  психолого-философские теории трансперсональной ори­ентации (Ст. Гроф, К. Уилбер, Ч. Тарт, Р. Дасс, Т. Маккена и др.)
  
• 
  личностно-ориентированные психологические теории (У. Джеймс, 3. Фрейд, В. Райх, О. Ранк, К.Г. Юнг, К. Роджерс, А. Маслоу, Ф.С. Перлз и др.).
  

уровнях:

• 
  работа с телом (шаманские психотехники, ориентированные на тело; телесно-ориентированные психотехники, направ­ленные на расширение осознания тела и телесности; фоку­сированная работа с телом в стилях: массаж (китайские, япон­ские, европейские техники); райхианские техники; рольфинг; различные статические позы; динамические движения; ци­гун; тайцзыцюань; телесные медитативные практики; син­тетический массаж; сегментарный массаж; биоэнергетика Боаделла; суфийские техники балансировки энергии; трансо­вые танцы; ритуальные практики; холистический палсинг; система рейки; випассана; пранаяма и др.).
  
• 
  индивидуально-психологический уровень (трансактный ана­лиз; психосинтез; юнгианский анализ; суггестивные техни­ки; аутотренинг; тренинги релаксации; техники переформу­лировки; игротехники; регрессия возраста; реинкарнацион­ная терапия; различные дыхательные техники погружения; направленная визуализация; биографический метод; ребе­финг; вайвейшн; холотропное дыхание; свободное дыхание; ДМД: медитация; работа со снами; мандалотехника; терапия искусством и др.).
  
• 
  социально-психологический уровень (коммуникативные тре­нинги; тренинги сензитивности; тренинги встреч; психодра­матическое обыгрывание; ролевые игры; тренинг любящих взаимоотношений; гештальт; различные форматы работы: процессы «глаза в глаза»; суфийские ритуальные игротех-
  

ники; обряды; групповые песнопения; групповые ритуальные взаимодействия; групповая динамика).

— психодуховный аспект (буддистские и даосские техники са­моисследования; трансцендентальные медитации; дзогчен; психотехники дзень; глубинный опыт различных сессий ги-пер, гипостимуляции и погружений в расширенные состо­яния сознания; молитвенные практики; практики аскезы; ритуальные практики; депривационные практики; направ­ленные визуализации и идентификации; различные ини­циации и др.).

Интенсивные интегративные психотехнологии, как правило, используют различные пласты психотехнической культуры, на­копленной в процессе развития человечества.

Интегративная психология реализовывается в аспекте мето­да в его триединстве — как способа теоретического исследова­ния, как системы способов и приемов эмпирического изучения, как профессионального психологического психотехнического, практического воздействия или взаимодействия с субъектом (ин­дивидуальным или групповым).

Глава 3

Еще в середине 90-х годов прошлого столетия во время науч­но-практического семинара на берегу великолепной красоты Ал­тайского бзера Алтан-Коль мы решили сформировать исследова­тельскую программу, которая была обозначена мной «Проект Со­знания».

В то время мы решили направить свои усилия на исследова­ние природы сознания — базовых состояний, механизмов воз­никновения и функционирования, языковых сред существования и др. Некоторые результаты наших исследований мы хотим при­вести далее.

Мы уже писали о том, что сознание является активным откры­тым пространством энергии, которое наполняет внешнюю и внут­реннюю жизнь смыслом, отношением и переживанием. Одновре­менно с этим прошлое, настоящее и будущее одновременно при­сутствуют в нашем сознании. Поэтому сознание — такой фактор эволюции, без которого ее движение слепо и туманно. И все, кото­рые читают этот текст, это понимают абсолютно.

Аналогичным образом сознание является фактором истории. Как говорил в свое время В.И. Ленин, сознание не только отража­ет, но и творит мир.

С другой стороны, с точки зрения интегрированности сознания, невозможно сохранить дихотомию внешнего и внутреннего, отож­дествлять внешнее с видимым, внутреннее с невидимым и на этом основании считать действие внешним, а образ, или сознание, внут­ренним.

Где мы, кто мы, кем мы являемся и даже концептуальный образ мира — это мир сознания.

Все, что мы можем обнаружить в этом мире — продукт созна­ния. Начиная от компьютера, на котором я печатаю текст, и закан­чивая эволюционными космогоническими теориями.

В современной психологии категория сознания является наи­более трудной для объяснения. Общее учение о сознании как выс­шей, специфически человеческой форме психики, является стер­жнем психологии человека. На современном этапе развития пси­хологии уже нельзя смириться с положением, что ее предметом исследования является только разум — рациональный, рассудоч­ный, лингвистический, воображающий ум. На мой взгляд, мы уже

97

созрели для того, чтобы возвратиться к душе как высшему, тонкому сознанию, архетипическому интуитивному уму, сущности и неру­шимости нашего собственного бытия, которое всегда было пред­метом теологии. Задача, которая стоит перед психологией, не в ис­следовании явлений и процессов на поверхности сознания, а в про­никновении в его суть, внутреннее содержание. К сожалению, психологическая тайна сознания остается закрытой для любого метода современных наук о человеке, но мы уже имеем возмож­ность демистифицировать его природу.

Без сомнения, есть другие представления о предмете психоло­гии — поведение, деятельность, ценности или психика как «свой­ство высокоорганизованной материи». Но, на мой уже искушен­ный взгляд, это только способ «убежать» от сложного к простому. И обозначение сознания как внеположенного, как условия проте­кания психических процессов отражает то же стремление.

Это избегание имеет реальные причины. Какие бы то ни было психические состояния мы ни находили в себе, какое бы эмоцио­нальное, интеллектуальное или перцептивное содержание ни об­наруживали в поле сознания, они относятся к сознанию как отра­жение солнца на водной глади к солнцу и поэтому по ним мы не можем познать сущности сознания.

Определяя сознание активным, открытым пространством энер­гии, которое наполняет внешнюю и внутреннюю жизнь смыслом, отношением и переживанием, мы подчеркиваем, что сознание ли­шено собственной структуры, оно бескачественно, «пустотно». Для демонстрации идеи бескачественности, пустотности сознания в психологии давно используется метафора, в которой сознание сравнивается со сценой, где разыгрываются события душевной жизни. Чтобы события эти могли происходить, нужна сцена, но сама сцена не участвует в них. На наш взгляд, и это подтверждено огромным количеством экспериментов, «сама сцена участвует в них» — сознание обладает интенциональной активностью напол­нять содержанием не только жизнь во всем многообразии, но и смерть.

С другой стороны — существование созцания представляет со­бой основной и предельно достоверный психологический факт бы­тия в мире для каждого человека. Более того — представленность сознания в субъекте и есть базовый факт человеческого существо­вания. По этой причине определение сознания как внепсихологи-ческого, психологически бескачественного является признаком импотенции психологии.

Как же психологии набрать воды в решете и определить пре­дельно неопределенное и выводимое только из самого себя?

98

На уровне Эго-сознания его содержание определяется реаль­ным бытием, отношениями, жизнью людей. Оно существует только как их сознание, как продукт развития указанной системы соци­альных отношений. В процессе социализации Эго-сознание обра­зует системы материального, социального и духовного Эго, основ­ные тенденции и процессы, которых являются предметом совре­менной психологии. И здесь мы не можем рассматривать сознание в отрыве от общей социальной системы отношений. Но при этом мы должны представлять, что мы имеем дело с неким «залипанием» индивидуального свободного сознания с конструктами Эго, в том числе и с социальными отношениями, статусами и ролями.

В соответствии с интегративным подходом индивидуальное сво­бодное сознание изначально задано.

Сознание предшествует существованию.

Но сущность Эго-сознания как индивидуального самососозна-ния предшествует существованию в том смысле, что ее наполне­ние новыми содержаниями уже предзадано. Первому вдоху мла­денца предсуществуют все социализирующие системы. Эго-созна­ние порождается обществом, оно воспроипроизводится система­ми социализации. И в этом качестве всегда выступало предметом конкретно-научного психологического исследования.

Но нас интересует душа-сознание. . < :

И потому опять вернемся к душе — к индвидуальному свобод­ному сознанию, исследованию которого среди прочих знаний Ари­стотель отводил одно из первых мест, так как «оно —. знание о наи­более возвышенном и удивительном».

Языки сознания

Концепция языков сознания для нас является попыткой опи­сать то сложное содержание феноменов, которое определяет ин­дивидуальную субъектную реальность.

Субъектная реальность — это индивидуальное и уникальное восприятие-представление о внутренней и внешней реальности, которое формируется в процессе социализации и является интег­ративным образованием, определяющим эмоциональные, когни­тивные и поведенческие особенности реагирования индивида на стимульное содержание внутренней и внешней среды.

В 1994 году мы предложили для обозначений субъектной ре­альности термин «карты психической реальности», основываясь на идее о том, что вся реальность, данная нам в модальностях опы­та, является продуктом самой психической организации, которую сознание наполняет структурой, смыслом, отношением и пере­живанием.

Эксперименты, проведенные нами с экстраординарными со­стояниями сознания за последние 12 лет, показали, что термин субъектной реальности более подходит, так как объемлет не толь­ко способы отражения привычных модальностей опыта, но и фе­номены интерперсонального и трансперсонального характера, далеко выходящие за их пределы. При этом субъектность препо-лагает только одну значимую переменную — существование ин­дивидуального свободного сознания, не обусловленную даже са­мой средой функционирования.

Но для того чтобы показать специфические черты различных сред (пространств существования) сознания, мы и хотим предло­жить концепцию языков сознания.

Без сомнения, понятие среды реализации сознания более адек­ватно, чем уже ставшее привычным понятие языков сознания. Энергия сознания опредмечивается, наполняется содержанием в определенной среде, в которой и приобретает качество языка сознания.

В силу того что¹ сама идея полевого преобразования энергии сознания в различных средах реализации является новаторской, но несколько преждевременной, мы остановимся на термине «языки сознания».

Вначале обратимся к самой примитивной, на первый взгляд, классификации языков сознания. Тем более, что в терминологи­ческом плане именно эта классификация нам ближе и понятнее: ощущения, эмоции и чувства, образы, символы, знаки. Все это раз­ные языки, обладающие внутренними законами и своей логикой.

В филогенетическом плане все эти языки сформировались в процессе эволюции жизни как способы отражения реальности и в онтогенезе усваивались нами именно в этой последовательнос­ти: сначала ощущения, затем эмоции и чувства, затем образы и, наконец, символы и знаки.

Еще раз напоминаем, что наша попытка вычленения и класси­фикации языков является больше демонстрационной моделью, пе­дагогическим приемом, так как в реальном потоке психического любой сенсорный стимул вызывает перцептивную организацию, эмоционально-чувственное реагирование и попытку категориза­ции (я не могу не любоваться современным языком когнитивной психологии — как можно столь точно (для профессионалов) и не­понятно (для остальных) выразить идею того, что любое пережи­вание человека целостно).

Вернемся к заявленной теме и рассмотрим эти стадии форми­рования языков сознания одновременно в аспектах онтогенеза и филогенеза.

100

Язык ощущений

Наиболее древний язык — язык ощущений. Я вспоминаю сло­ва б. И. Ленина: «Самым первым и самым первоначальным явля­ется ощущение, а в нем неизбежно и качество...»

Первичными формами ощущений являются таксисы (греч. taxis — 'расположение по порядку'), ориентирующие компонен­ты поведенческих актов, врожденные способы пространствен­ной ориентации в сторону благоприятных (положительные так­сисы) или неблагоприятных (отрицательные таксисы) условий среды. По модальности воздействия выделяют фото-, хемо-, тер­мотаксисы и др. Таксисы одноклеточных и многих низших много­клеточных животных представлены ортотаксисами (изменение скорости передвижения) и клинотаксисами (изменение направ­лений передвижения на определенный угол). У животных с раз­витой центральной системой и симметрично расположенными органами возможен активный выбор направления передвижения и его сохранение (топотаксисы). Таксисы, имеющие в основе при­митивную раздражимость, уже являются условием выживания живых систем.

Что касается онтогенеза, то казалось доказанным, что ново­рожденный ребенок не имеет органов чувств.

Мир наполнен для него шумами и пятнами, но, его органы чувств еще не служат ему: он не воспринимает еще. отдельные впечатления, не узнает предметы, не выделяет ничего из этого общего хаоса. Первое, что ребенок начинает воспринимать и вы­делять из остального, — это положение своего тела, те раздраже­ния инстинктивного порядка, которые до него доходят (например, голод), и то, что успокаивает их. В генетическом аспекте, по клас­сификации X. Хэда, это очень похоже на древнюю, протопати-ческую чувствительность, когда ощущения еще недифференци-рованы, диффузны, не локализованы ни во внешнем, ни во внут­реннем пространстве и больше отражают состояние.

Говоря языком поэтическим, ребенок растворен в бытии, еще нет отношений, нет субъекта и объекта, ни сна, ни бодрствования, только ощущение полной погруженности в жизнь. Нам очень хо­телось быв этой точке рассуждений вспомнить об «океаничес­ком Эго» Фрейда. Но, по данным Бауера. (1966), у ребенка суще­ствует организованное пространственное восприятие, по суще­ству, с момента рождения (как давно установлено у низших позвоночных). Активная, «реалистическая? социальная реактив­ность, демонстрируемая новорожденными, наряду с предпочте­нием конфигурации человеческого лица по сравнению с абст-

рактными геометрическими фигурами слабо согласуется с ака­демическими, психоаналитическими представлениями о недиф­ференцированное™ восприятия младенца.

Таким образом, для младенца мир не просто наполнен шумами и пятнами. Уже на этом уровне феноменальные перцептивные кон­станты организованы, органы чувств ребенка служат ему, и он вос­принимает отдельные впечатления.

В определенном смысле мы не можем говорить об изначальном состоянии как младенческом в свете этих данных. Изначальное состояние сознания — состояние первичной недифференциро­ванное™ на субъектно-объектные отношения, когда индивиду­альное свободное сознание не имеет содержания за счет энерге­тического или сенсорно-перцептивного преобразования в среде и реальность не структурирована в модальностях опыта.

Одновременно, на наш взгляд, это единственная возможность соприкосновения с той интегративной составляющей существо­вания, которую по традиции называют душой. Не так важно, каков метод, который приводит к погружению сознания в среду этого древнего языка — буддийская випассана, даосская пещерная ме­дитация или утонченная интроспекция отца психологии Вильгель­ма Вундта.

Не так важно, как мы обозначаем эту среду — первичной чув­ствительностью (Спирман, 1923), прототаксической формой (Сал-ливан, 1953) или онтогенетической регрессией в изначальное со­стояние (Козлов, 1995).

Важно, что, «снимая одежды сознания», мы сталкиваемся с той средой, где трансцендированы пространство, время, персона. Не­выразимый ужас-восторг, который охватывает человека при при­ближении к этой среде, растворяется в состоянии безвременности и потери пространственного местонахождения, дереализации и де­персонализации, в ощущении слияния со всем и вся.

Впервые я столкнулся с этим пространством ощущений в 1991 году на своей второй сессии связного дыхательного процесса. Не понимая ничего в этом состоянии, я обозначил его юнгианским тер­мином «интеграция», подразумевая, что эта среда является высшей ступенью целостности человека •--■ встречей с Самостью. До 1996 года я провел огромную работу по инициации людей в это простран­ство, глубоко практикуя изменение сознания при помощи дыхатель­ных психотехник (ребефинг, вайвейшн, холотропное дыхание, сво­бодное дыхание, шаманские практики и практики йоги). Данная ра­бота оформилась в прикладное психологическое направление — интенсивные интегративные психотехнологии — как систему пси­хотехник личностного роста и расширения сознания.

В 1996 году во время медитации на водный поток в Тункинс-кой долине (Бурятия) я вошел в ту же среду. Попадание в нор­мальном состоянии сознания (светило солнце, было ветренно, шумела тайга и не было ни одного намека на галлюцинаторность окружающей реальности) в это пространство при помощи со­средоточения сознания на внешнем объекте для меня было пол­ной неожиданностью.

Эксперименты со статическими медитациями, проведенные мной в русле полевых тренингов «Духовные странствия» с 1997 по 2003 годы, показали достаточную ординарность и доступность это­го опыта. Это позволило сделать вывод о том, что идентификация с «ничто», самадхи, восприятие-переживание шуньяты или апофа-тического являются не исключением, а закономерностью при кор­ректном построении структуры фокусировки сознания и обеспе­чении условий отсутствия помех, выступающих в качестве отвле­кающих объектов и смыслов.

Интроспективно-медитативный сдвиг, который осуществляет­ся в условиях частичной сенсорно-перцептивной депривации, ос­нованный на созерцательной ориентации «делании неделания» (вей у вей), позволяет погрузиться в среду архесенсорного слоя фун­кционирования психики за пределами модально-специфического функционирования сознания.

Таинственный на первый взгляд термин архесенсорного (от греч. — 'древнее ощущение¹) слоя функционирования психики раскрывает простое предположение, что есть наиболее примитив­ная форма домодельного ощущения, которое в привычном состоя­нии сознания мы принимаем за базовое «ощущение существова­ния», или «я есмь», не распаковывая и не дифференцируя его.

Онтогенетический и филогенетический регресс, который по­казывает инволюционный вектор достижения целостности, яв­ляется научной метафорой, к сожалению, непонятной даже для огромного числа академических психологов и философов. Призыв «Будьте как дети и вам откроются врата небесные», звучащий во всех больших и малых религиозно-теологичеких системах, тоже воспринимается достаточно потешной методической рекоменда­цией для зрелого позитивистского ума.

Но на самом деле они правильно отражают направление — на­зад к целостности, к архесенсорной среде. .

Мы должны понимать, что «назад» существует прямо здесь и сейчас, более того, может быть, архесенсорное и является основ­ной средой психического за пределами привычного перцептивно­го и интеллектуального структурирования, реальным Дао, в кото­ром потенциально есть все.

Мы можем обозначить архесенсорный слой как уровень уни­версального единства, изначально являющийся единой интегри­рованной структурой, в которой разделения по смыслам нет. Уро­вень универсального единства, по всей видимости, соответствует одной из характерных волновых структур Вселенной, имеющей наиболее древнее происхождение.

Этому уровню довольно сложно дать четкое вербальное функ­циональное описание. Часть людей может описывать взаимодей­ствие с информацией этого уровня как общение с Богом, Вселенс­ким разумом, Единой энергией Вселенной, Универсумом, Миро­вым Духом и т. д. Наличие такого уровня во внутреннем простран­стве индивидуума подтверждается как практическим опытом моей работы, так и целым рядом исследователей XX столетия: Р. Ассад-жиоли, Ст. Грофом, А. Маслоу, Р. Моуди, Э. Кюблер-Россом, К. Уил-бером, Идрис Шахом, К. Г. Юнгом [4, 30, 128, 204, 237, 254]. Это подтверждается также анализом религиозного опыта и положе­ний мировых религий и восточных духовных практик.

Мне кажется одновременно, что именно архесенсорный слой является неким зеркалом, на котором индивидуальное человечес­кое сознание активно рисует различные формы трансцендентно­го и трансперсонального порядка. При этом содержание таких форм зависит не только от индивидуального опыта созерцающего субъекта, но и от всего содержания более поверхностных языков сознания, их взаимодействия, культурно-социального контекста, в котором происходит «встреча с зеркалом».

Мы не можем не остановиться на понятии энергии, которое при­обретает все большее значение в европейской психотерапии и пси­хологии, не соотносится ни с какой модельностью опыта и задает­ся как некая данность с различным содержанием.

Многие парапсихологические феномены, особенно обуслов­ленные экстрасенсорным чувствованием энергии (кожная чув­ствительность, свето- и цветовидение энергии, внутреннее ощу­щение энергии и др.), стали бы предельно понятны, если допус­тить, что восприятие энергии связано с особой формой рецепции, с особой модальностью опыта, который мы имели когда-то в древ­ности, но затем утратили или вытеснили как мировоззренчески неприемлемый.

На мой взгляд, первое модально-специфическое отражение архесенсорного слоя мы встречаем именно как модальное энер­гетическое ощущение, и подобное экстрасенсорное чувствова­ние-восприятие является максимальным приближением опыта к архесенсорный стимулам, воздействующим на рецепторные поля. Можно сказать, первым способом реконструирования,