Современная психология: формы интеллектуальной жизни

Образные аналоги используются и для выражения сложной сущности деструктивных душевных состояний. Одним из таких символов стала «тошнота», открытая Сартром как чувственное концентрированное выражение всех симптомов невротического отчуждения и самоотчуждения человека.

6. Рассмотренные типы символических образов указывают на явления, не поддающиеся прозрачным рациональным определениям. Символы настойчиво напоминают об их загадочном существовании, вовлекая людей в символическую деятельность, заставляя их поклоняться приоткрытой тайне, усиливая ее действие на чувства и умы через свои конкретно - исторические трансформации

Конец нашего века отмечен необычайной активностью символического, изощренного, как никогда, трансцендирования. Древние символы в последние десятилетия вобрали новые содержания и смыслы, которые не только не проясняют истин общезначимых вещей, но указывают на все большие глубины погружения и сокрытия этих истин. Ускользает от рационализации как раз то, что недавно казалось вполне освещенным наукой и управляемым технологически совершенными средствами. В рациональном мире с поражающей воображение силой ожили мифические темы и персонажи. В ранге тайны живут в представлении масс образы современных «несметных богатств», «обладателей сокровищ», «элиты как расширенной власти», «идеальной вещи», «жизни - вызова смерти», «океанической любви», «звезды развлечений», «делового успеха», «клановой идентичности» и т. д.

Сновидения. Данная разновидность представлений отличается большой трудностью непосредственного осознания и малой доступностью для включенной аналитической рефлексии. Сны даются нам в сознательном воспоминании, то есть как вторичная репрезентация, как более или менее структурированный образ «образа сновидения». Тем не менее, при хорошей технике воссоздания снов два отмеченных образа оказываются идентичными, и сновидец может относительно полно отрефлексировать собственные «ночные грезы».

В момент своего первичного возникновения сны выступают эффектами бессознательного образного генерирования. Они спонтанны, подчинены иррациональному принципу, через свои содержания косвенно проявляют закрытые для дневного сознания внутренние влечения, мотивы, желания, отношения, тревоги, ожидания сновидца. Картины снов символичны; будучи знаками неявных психических событий и по форме являясь чем-то качественно иным в сравнении с тем, на что они указывают, сны могут быть истолкованы, если найдены ключи к их пониманию.

В сновидениях обнаруживает себя непрерывная душевная деятельность, совершающаяся относительно независимо от нашего сознательного восприятия, внешних событий и действий. Эта деятельность сконцентрирована на «самости» или глубинном центре личности. Человек во сне занят исключительно собой, поглощен необычными самоощущениями, самовосприятием, образными картинами своей неявной жизни, скрытыми идеями о себе, самооценками и самопереживаниями, оттесненными дневными событиями. Впечатление такое, что из глубин нашего существа незнакомое «я» загадочно подсказывает истину нашего обращения с собой в действительной жизни. И от того, насколько мы способны воспринять и осмыслить эти подсказки после пробуждения, может существенно зависеть наше самопознание и самоотношение во внешнем мире.

Понимание снов как загадок о самом себе, которые с помощью аналитика или самостоятельно можно разгадать, основывается на психологических системах символического толкования сновидений, созданных З. Фрейдом, К. Юнгом, Э. Фроммом, А. Адлером. Независимо от выделяемых каждым из них специфических символов снов, во всех системах есть сходные описания общих свойств образов сновидений. (134; 135; 137; 151; 155 ) В контексте нашего рассмотрения данные свойства могут быть определены и структурированы так.

1. 
   При сохранении общности содержаний сна с бодрственной сознательной жизнью, сновидения кажутся чем - то чуждым «я», тем, по отношении к чему «я» пассивно, несамостоятельно, «неповинно».
   
2. 
   .Сон лишает человека власти над собой и проявляет те его внутренние свойства, от которых отстраняется сознание. Сон кажется высвобождением из рамок привычной сознательной активности, и вместе с тем он детерминирован теми качествами «я»», которые развились в закономерном течении повседневной жизни. Во сне мы находим свободу самовыражения, от которой отказываемся днем: ночная иллюзия замещает реальное действие.
   

3. 
   Сны могут быть схожи с дневной активностью души по признаку достоверности, явственности, «объективности» проживания. При этом во сне исчезает мир, на который обычно направлено наше сознание. В ситуации, когда «мира нет», сновидец встречается с ирреальностью и так сливается с событиями сна, как будто это и есть настоящая жизнь. По пробуждении же он кажется себе актером, поучаствовавшем в воображаемом спектакле.
   
4. 
   Рефлексивно сны кажутся абсурдными, бессмысленными, ложными, даже глупостью или безумием. Это говорит об извращениях нормальной логики в сюжетах снов. В снах, по выражению Ясперса, отсутствуют понятные связи между явлениями.
   
5. 
   В снах «я» обнаруживает безволие, сниженный контроль, существенное изменение нравственных и эстетических оценок и самооценок, способность к такому видению и пониманию вещей, которые не свойственны ему в реальной жизни. Дистанцируясь в бодрствовании от «невозможных» образов сна, мы считаем их драматизациями неизвестной жизни, ошибочно соотнесенной с нами.
   
6. 
   . И все же сны можно рассматривать как продолжение дневной интеллектуальной и образной жизни сновидца. В них находят отражение фрагменты нашего сознательного мышления, осознанные проблемы, подсознательные и бессознательные мысли, иногда, интуитивные разрешения сложных мыслительных задач. Представленность мысли во сне осуществляется, по разным определениям, в виде «мыслеформ» или «послемыслей» или бессознательных «мыслеобразов». В образно - понятийных элементах сна личные смыслы доминируют над общепринятыми значениями.
   

5. 
   Сны как имеющие понятийную основу выступают своеобразным переводом дневных словесных идей в символические образные картины, сменяющие друг друга с такой скоростью, какую можно сравнить лишь со скоростью абстрактной мысли.
   
6. 
   Сновидный образ - мысль может быть сверхъестественно обогащен за счет гиперактивной памяти, творческого воображения, сгущенного чувства. Присутствие сильного переживания во сне столь естественно, что образы сновидений называют «визуализацией чувства».
   
7. 
   От дневного образного и символического мышления процессы и содержания сна отличаются текучестью, редкой возобновляемостью, избыточностью, прерывностью. Сон можно сравнить с «психическими конвульсиями» или состояниями, которыми человек «одержим».
   
8. 
   Иногда сны обнаруживают сходство с игрой словесных ассоциаций. За мельканиями беспорядочных образов со странными смыслами проступают слова - носители этих образных смыслов, взятые в случайных сочетаниях, замещающие друг друга по признаку созвучия или близости и пересечения значений. В снах можно найти прихотливые переводы в визуальные картины и сцены словесных метафор, аллегорий, двусмысленностей.
   
9. 
   Подобно бодрственной жизни, сны обладают направленностью, неким назначением. Сновидец, по мысли Фрейда, движим скрытыми мотивами, желаниями, и сон выступает символическим исполнением этих желаний. Предметами направляющих бессознательных побуждений может стать все, чему не находится места в нашей дневной жизни, но что должно восполнять ее: правда о себе и о других; наша любовь или равнодушие и агрессия к другим и к себе; возвышение или низведение себя и других; обладание властью; наши нереализованные потенции и дарования; наши древние духовные истоки, вера и т. д. Картины и сценарии сна касаются при этом вытесненных травмирующих переживаний, самозапретов, особо чувствительных зон психики, нежелательных жизненных тем, стойких бессознательных идей, жизненных кризисов, идеальных жизненных целей и надежд.
   
10. 
    В компенсирующей, восполняющей и творческой активности сна символическая мысль и воображение сновидца отклоняются от своих обычных форм и течений. Распространенные типы этих отклонений: слияние реальных лиц или замена одного реального лица другим; действие других лиц от имени сновидца; придание вещам не свойственных им реально качеств и свойств; выпячивание того, что противоположно и противоречит обычному порядку существования и устройству вещей и лиц, в том числе, самого сновидца; появление совершенно незнакомых или умерших лиц; видение сновидцем себя либо моложе, либо старше реального возраста; изменение привычных размеров вещей, лиц, самого сновидца в сторону комического уменьшения или чрезмерного увеличения; смешение впечатлений из дальнего и ближнего прошлого, настоящего и ожидаемого будущего; нарушение обычных пространственных отношений; нарушение причинных и прочих зависимостей действительной жизни. В перечисленных отклонениях сны выступают «ловушками» и «маскировками» для дневного сознания.
    
11. 
    Э. Фромм подчеркнул диалектическую природу сновидений и показал, как наши сны играют на противоречиях «я». В сравнении образов наших отношений и действий наяву и во сне, он обнаружил их антагонизмы, придающие сновидениям особо напряженный, аффективный характер:
    

мы любим кого - то ненавидим его;

не интересуемся кем - то проявляем к нему интерес;

уверены в своей скромности полны амбиций;

держимся независимо и гордо подчиняемся, зависимы;

приличны, сдержанны аморальны, распущенны;

не блещем умом умны, интеллектуальны;

скованны, боязливы, храбры, отважны;

не любимы кем - то нас любят;

не знаем правды узнаем правду;

14. 
    В юнгианском понимании, сны могут погрузить нас в древнюю жизнь духа, в сюжетной канве которой мы утрачиваем свое «я», идентифицируемся с природными объектами, прибегаем к сверхсильным проекциям и интроекциям, претерпеваем расщепление на множественные «я», собираем себя, отделяясь от общности в качестве самостоятельного существа. О таком погружении свидетельствуют архетипические содержания образов сновидений, связанные с идеями рождения –смерти- - возрождения, а также женского - мужского, доброго - злого, разумного - иррационального, героического - боязливого, властного - жертвенного, созидательного - разрушительного начал в человеке.
    
15. 
    В содержаниях картин сна соотносятся элементы различных видов: элементы, тождественные или аналогичные впечатлениям дневной индивидуальной жизни, элементы, новые для личности и полезные для ее сознательного существования, элементы, чуждые и непонятные для сновидца, но явно связанные с его личной жизнью, элементы, наводящие индивида на творческие решения в жизни, элементы, которые кажутся архаизмами, анахронизмами, чем-то противоестественным для души современного человека.
    
16. 
    В содержаниях самых нелепых и отвлеченных от действительности снов можно обнаружить их смысловую связь с ней. Самый ценный для сновидца смысл заключен в способности сна определять его реальную деятельность и поведение. Часть сновидений кажутся изолированными от наших действий и демонстрируют активность, противоречащую им, как бы предостерегая: «и это есть в тебе». Другие могут косвенно влиять на наши сознательные действия, давая подсказки и указывая на ошибки в бодрственной жизни. Третьи опосредованно задают образы действий, разрушающих комплексы, разрешающих бессознательный конфликт или кризис. И лишь редкие сновидения можно рассматривать как прямой прогноз событий и действий субъекта.
    
17. 
    Есть в темах сновидений те, которые отличаются универсальностью, сравнимой в сознательном образном мире лишь с общечеловеческими образами - символами. Эти темы связываются глубинной психологией с коренными конфликтами индивидуального бытия и могут быть названы «экзистенциальной символикой сновидений». Юнг включает в ее систему образы полета, падения, преследования, изматывающего убегания, спешки и потерянного блуждания в толпе, публичного раздевания, публичного обнаружения своего неумения, странствия в незнакомом городе или доме.
    
18. 
    Образы сновидений обладают иногда требовательной интенцией к запечатлению, что выражается во множестве опытов их литературных, поэтических и философских описаний, а также графических и живописных изображений. Их ценность, не очевидная для неискушенного читателя и зрителя, получила полное признание в среде психоаналитиков. Здесь сыграл свою роль авторитет Фрейда, предложившего, к примеру, блестящую интерпретацию сновидений героя известного произведения В. Иенсена. (135) Побуждение клиента к художественной репрезентации своих сновидений, их толкование аналитиком рассматриваются как эффективные приемы психотерапии и психологической помощи.
    

К интегральной характеристике образной сферы ведет, во-первых, выявление доминирующих форм представлений, во-вторых, исследование влияний различных форм друг на друга, в-третьих, изучение процессуального и продуктивного аспектов преобладающих представлений, в-четвертых, выделение основных типов, качеств, структурных особенностей процессов и продуктов индивидуальных представлений, в-пятых, нахождение наиболее зрелых, продвинутых, совершенных опытов представлений данного индивида, выразивших все ключевые черты его образных процессов и продуктов. Сделав все перечисленные шаги, можно восстановить устойчивую систему констант индивидуальной образной жизни.

Такую систему могут, к примеру, составить свойства, определяющие «художественную натуру»: доминирование воображения и образной символизации - активность фантазии, мечты и грезы - субъективная ценность сновидений - глубина зависимости от трех времен жизни - живость, быстрота, операциональная сложность образного генерирования - сила бессознательного плана образного процесса - интуитивность и одновременно рефлексивность образного творчества – высокая образная продуктивность - сложность и оригинальность образного продукта - ценность авторского начала в образном продукте - поиск совершенного воплощения - поиск понимания ценителей и т.д.

Очевидно, что в индивидуально-психологическом анализе различение процессуального и продуктивного планов представлений дает возможность существенной конкретизации данных об их отдельных формах. В этой связи предложим модели образной активности и образных эффектов или собственно образов. В моделях будет отражен общетеоретический подход к представлениям как сложной субъективной деятельности индивида. (С. Л. Рубинштейн, В. П. Зинченко, Гостев А. А. и др.)

3. 
   Образная активность и образный эффект.
   

а) репродуцирование - процесс, обеспечивающий буквальное воспроизведение образов;

б) образная категоризация - процесс, участвующий в порождения обобщенных образов, образных понятий, образных схем, абстрактных символов;

в) преобразование - процесс, определяющий динамику воображения, фантазии, сновидений, развития образных понятий;

г) образное творчество - процесс воображения, производства символов, сознательного и бессознательного рождения новых образных идей;

д ) моделирование - деятельность конструктивного воображения, создание реалистичных образных картин и проектов будущего;

е) символическая генерализация - процессуальный план символических образных обобщений в сознательной и бессознательной жизни;

ж) спонтанное генерирование образов - активность сновидений, грез и фантазии, проявление психопатологических состояний;

з) образное трансцендирование - процесс, характерный для измененных состояний сознания и выражающийся в «провидениях», «прозрениях», «предвидениях» и т. д.

2. Как и в перцепции, специфика того или иного типа активности задается характером динамических включений в процесс создания образа. К наиболее существенным включениям относятся мнемические, мыслительные, вербальные, эмоциональные. Кроме того, интенсивность, потенциал длительности и результативность образного процесса обусловлены его мотивацией. По выражению Фрейда, наши представления и фантазии «словно нанизаны на нить продвигающегося желания». В мотивационной динамике, в свою очередь, проявляются сложившиеся у данной личности установки на производство той или иной разновидности образов и возникают цели образного продуцирования в данной жизненной ситуации. Важным признаком различения типов образного процесса выступает и сравнительный вес его сознательного и бессознательного планов.

В сознательных процессах представления может участвовать рефлексивная деятельность, проясняющая для индивида суть, значение, смысл его образного продуцирования и соотносящая эти данные с его «я». Рефлексируя образный процесс, я отмечаю, что нахожусь в состоянии представления, узнаю, что именно я представляю, понимаю способы, которыми порождаю образы, намечаю свои оригинальные привнесения в известные образные картины, фиксирую свои авторские вклады в изобразительную деятельность, нахожу в себе личностные качества, характеризующие меня как более или менее искушенного субъекта образной активности.

Репрезентативные действия в общем образном процессе могут протекать у конкретных людей с разной частотой повторяемости, с различной скоростью, в различных вариациях, с легкостью или трудностью взаимопереходов и, в целом, на разном уровне сформированности, развития, зрелости.

1-й этап. Актуализация мотива порождения образа в контексте общей душевно - практической деятельности в данный момент жизни.

2-й этап. Формирование на бессознательном и сознательном уровнях готовности субъекта осуществить образную активность. Различают психофизиологическую, психофункциональную и личностную формы готовности. Задача на построение образа, которую готов решать субъект, становится целью образного продуцирования.

3-й этап. Сознательное и бессознательное извлечение из прошлого и наличного опыта жизни «материалов» будущего образного процесса. Масштаб предварительной организации формирования образа может быть различен: от вовлечения в процесс всей тотальности опыта до обращения к фрагментарным, случайным, ситуативным впечатлениям.

4-й этап. Собственно образное продуцирование, состоящее из множества производящих осознанных и внесознательных актов, ведущих к результату, адекватному целям буквального копирования бывших впечатлений, или направленного построения модели несуществующего объекта и будущего предметного действия, или свободного творения образов искусства, или поэтической и философской символизации.

5-й этап. Момент рождения ментального образа, с разной степенью четкости проступающий в сознании. Уровни осознания образа колеблются от мимолетной фиксации или скользящего внимания до сосредоточенности, прояснения и достижения полной ясности.

6-й этап. Появление интенции воплотить образный результат в технику или продукт внешне - практической деятельности: в завораживающий способ детской игры, в художественное произведение, в зрелище, в драматическое или комедийное действо, в ситуацию значимого общения, в самопрезентацию.