Современная психология: формы интеллектуальной жизни

8. В составе воспринимающей, а также образной и мыслительной активности, при условии их предметного происхождения и реализации, структурирующая и интегрирующая память участвует в формировании целостного психического пространства личности. Не менее существенна ее роль и в формировании внутренней длительности индивидуального существовании или субъективного времени. Можно предположить, что наполняемый разнообразным психическим содержанием мнемический процесс, называемый иногда «непрерывным сохранением», выступает главной составляющей этого временного плана жизни.

Субъективно - временная функция памяти хорошо обнаруживается в феноменологическом анализе психической данности «временных объектов» с их качествами продолжительности, последовательности, одновременности действия на субъекта.

Начальная фаза мнемического цикла позволяет воспринять временной объект, к примеру мелодию, так, что длительности его отдельных элементов сливаются в последовательность моментов текущего целого. Последнее приобретает таким путем свою собственную, не расчлененную на отдельные временные моменты длительность. Сознанию запоминаемый временной объект дается как структура с одновременной представленностью всех его элементов. Следующая стадия мнемического цикла связана с переходом объекта во внутривременной план существования. Последовательность и длительность хода реального времени восприятия мелодии «резервируется» и виртуально продолжается в субъективной временной форме. Условное завершение мнемического цикла состоит в воспроизведении зарезервированного объективного времени звучания мелодического гештальта с изменениями, привнесенными динамикой субъективного времени. Репродуцируются все временные характеристики объекта: длительность, последовательность, одновременность. Таким образом при участии памяти психическая активность и ее структуры становятся обратимыми. Кроме того, при воссоздании прошлого впечатления каждый его временной фрагмент прогностически подготавливает последующий.

Подобно динамике перцепции, процессы мышления мнемически организуются в целостные динамические гештальты, где, в частности, сохраняется преемственность этапов решения проблемы от момента ее постановки до момента реализации решения, где каждый этап удерживается в контексте последующего и все одновременно сняты в последнем этапе, где возможен возврат к предыдущим этапам, где предвидится и достигается результат, и где весь путь решения проблемы выступает как временное целое с внутренне различенными длительностями каждого этапа.

Очевидная отнесенность памяти к объективным и субъективным прошлому, настоящему и будущему индивидуальной жизни направляет интерес психологов к цикличности и фазовому характеру мнемической активности в общем психическом потоке.

Прежде чем напомнить из вполне традиционные определения, отметим, что происходит в динамике памяти с ее объектами.

То, что память находит в объективном и субъективном мире в качестве источников и предметов своей активности, психологически выступает «материалами памяти»; то, что внутренне удерживается и преобразуется в относительно самодостаточной мнемической деятельности, является «содержаниями памяти» или «опытом»; то, что сознательно или бессознательно появляется, благодаря ей, в текущем психо-практическом отношении индивида к жизни, существует в виде «эффектов памяти».

Итак, условным началом очередного цикла мнемической активности считается схватывание - запечатление - запоминание объекта. Его сменяет процесс удержания - погружения - сохранения. Оба мнемических цикла могут быть нарушены либо прерваны в результате частичного или полного забывания материала. При условии сохранности содержаний памяти возможен процесс извлечения - воспроизведения в форме различных мнемических эффектов. Память, как видим, действует в направлении сложных психических преобразований.

Конкретные трансформации объекта на разных этапах активной памяти освещают вопрос о том, что мы помним?

В актах запоминания начинаются изменения предметных - действенных - знаковых материалов памяти, которые могут быть непосредственно и опосредованно даны в когнитивных, рефлексивных, аффективных и побудительных формах. По существу, запоминание направлено на ощущения, образы, идеи, переживания, мотивы, оценки, отношения и способы действий, возникающие в связи с исходными объектами памяти. Чтобы отметить психическую сложность, целостность, относительную неразличенность и субъективную проживаемость запоминаемого, вводится понятие «впечатление».

Анна Каренина запоминает поступок Вронского, пожертвовавшего крупную сумму вдове погибшего железнодорожного рабочего, но главным в образе поступка оказывается для нее его взгляд, говорящий: «Это для тебя, чтобы ты узнала и любила меня…». Внешнее событие, трагическое и эмоционально задевшее массу людей, у Анны становится особым впечатлением о трагедии как поводе и символической отметке начавшегося в тот момент сближения с Вронским.

Сохранение, продлевающее цикл запечатления, сопровождается образованием мнемических синтезов, которые удерживаются легче, чем фрагментарные данные, и интеграцией новых впечатлений в целостность прошлого опыта. В процессе сохранения опыт - этот устойчивый эквивалент памяти - пополняется новыми разнообразными содержаниями. К ним относятся обладающие мыслительной доминантой понятийные конструкты, концепции, теории (1), обладающие образной доминантой картины недавно протекших событий (2), обладающие эмоциональной доминантой контуры субъективных переживаний по поводу бывших событий (3), имеющие моторную специфику обобщенные способы взаимосвязанных предметных действий (4).

Знание о конкретном проявлении щедрости Вронского постепенно приобрело в памяти Анны оттенок переживания тайны, предназначенной только для нее, и в ситуации, когда было особо уместно подтвердить в обществе его благородство и широту натуры, она умалчивает о его поступке. Содержание памяти в контексте развивающихся отношений и новых встреч с Вронским стало эмоционально запретным для выражения.

Возникновение мнемических эффектов в акте воспроизведения «выносит» за пределы субъективного опыта различные аналоги, эталоны, образцы, модели, сценарии и даже фантазии о действительной жизни в актуальной ситуации. Выражаясь в предметных, вещественных, деятельностных или психических условиях ситуации, они возвращают себе ту форму, в которой и сам субъект, и другие люди могут принять их как новые материалы памяти.

Уверенность в охлаждении Вронского вызывает у Анны бессознательный образ мести, в котором картина первой встречи и первое впечатление близости разрастается, страшно преобразуется, представ своей оборотной, темной стороной. Его щедрость становится приемом обольщения «всех» женщин. Тайна любви, предназначенная сначала только для нее, выступает темой публичных сплетен и пересудов. Несчастье с чужим человеком сменяется катастрофой самой Анны. В воспоминании трагических событий на станции в одном ключевом смысле соединяются погибший мужик – «неискренняя» помощь Вронского – «разоблачение» его Анной – идея о его наказании таким образом, что он в происшедшем ничего не сможет смягчить и поправить. Память об общем прошлом, как благо, не должна быть оставлена ему. А значит, нужно вернуться к началу, сделать почти так, как тогда, но отнять у него все тогдашние возможности: его благородство и щедрость, восхитительную женщину и ее признание, лучшее жизненное переживание – зарождение страсти; оставить ему ужас, вину и раскаяние. Цена такого «опустошения» любимого человека самая высокая: самоубийство, самозабвение….и вечное его не-забвение.

«Он старался вспомнить ее такою, какой она была тогда, когда он в первый раз встретил ее тоже на станции, таинственною, прелестной, любящею, ищущею и дающею счастье, а не жестоко – мстительною, какою она вспоминалась ему в последнюю минуту, Он старался вспоминать лучшие минуты с нею, но эти минуты были навсегда отравлены. Он помнил ее только торжествующую, свершившуюся угрозу никому не нужного, но неизгладимого раскаяния.» ( 126, с. 378) .

В решении вопроса о том, «что» мы запоминаем - сохраняем - воспроизводим, одним из наиболее полных остается феноменологический ответ Аврелия Августина.. Проступая сквозь текст его «Исповеди», он сводится к следующему.

Мы помним то, что целостно и значимо соотносится в жизни с нашим «я». Превращения материалы - содержания - эффекты опосредуются установкой сознания на мнемический процесс. Но усилия сознания особенно ценны тогда, когда оно достигает глубинных корней наших побуждений, знаний и переживаний или «скрытой памяти». Запоминаются и сохраняются «события», обладающие, в сравнении с недифференцированными «впечатлениями» разделенностью на я – объекты. Однако, связь последних определена в непостижимой глубине внутренней жизни и приоткрывается лишь в немногих, исключительных случаях. Память исключительных событий фиксирует не только их я – отнесенность, но и внесознательную причинность.

Согласно утонченной логике Августина, в отдельном событии

• 
  я помню предмет в его соотношении с другими предметами: людьми, вещами, существами…;
  
• 
  я помню себя в своем взаимодействии с предметом: как действовал с ним, что и как представлял и воображал о нем, что и как думал о нем, что чувствовал к нему;
  
• 
  я помню свое забывание о чем-то, что связано с этим предметом;
  
• 
  я помню и свою память о том, чем этот предмет является и что он значит для меня.
  

В следовании общим законам насыщения памяти рефлексивными и спонтанными содержаниями, мы используем характерные для нашей индивидуальности способы, средства, приемы и пути мнемической активности, а также достигаем определенных качественных результатов. Их рассмотрение касается вопроса о том, как мы помним?

Синтез известных психологических положений ( 32; 83; 114; 118; 132 ) позволяет охарактеризовать этот план памяти по следующим признакам.

1. 
   Сознательность - бессознательность мнемической активности.
   

О процессе сохранения психологически известно то, что он ускользает от любого осознания, обнаруживаясь только в актах воспроизведения, воспоминания. Бессознательные содержания удерживаются зрелой памятью в форме многоуровневого опыта, названного Бергсоном «виртуальным». Особенностью виртуальной памяти является то, что извлекаемое в наличной ситуации сбереженное впечатление или событие может быть актуально «проиграно» как опыт разной глубины. Мне может понравиться старинный дом в мало знакомом городе, потому что недавно похожее на него изображение встретилось мне на выставке очень хорошего художника. И меня может пронзительно задеть образ того же дома, когда он напомнит мне давние рассказы бабушки о ее детстве в усадьбе начала 19 века.

При этом все, на что бывает обращено сознание, так или иначе является эффектом мнемического извлечения. Сознание, кроме того, активно опосредует этот процесс, интенционально направляясь на решение проблемы репродукции. Усилиями сознания извлеченное может на некоторое время стать устойчивым объектом актуальной психической деятельности: воображения, мышления, переживания. Особой ценностью обладают воссозданные я- содержания, участвующие в развивающемся «вспоминании себя». В одном событии сознательной душевной жизни я могу вызвать и образ любимого человека, и свои чувства к нему в нашу последнюю встречу, и свои мысли по поводу этих чувств, и знание о тех свойствах «я», которое проявилось в моих поступках, чувствах и размышлениях.

2.Произвольность - непроизвольность памяти.

Данный признак определяет степень влияния на процессы памяти волевой установки сознания. Там, где сознательная активность приобретает целенаправленность, поступательность, обратимость в смысле возврата к одним и тем же объектам, хорошую динамическую структурированность, эго- центрическую ориентацию и длительность и при этом специально служит решению мнемических задач, можно говорить о произвольном течении процессов запоминания и воспроизведения. При зрелой волевой детерминации эти процессы особо эффективно обеспечивают когнитивное и профессиональное развитие, феномены социализации, достижение самоидентичности и общую жизненную продуктивность..

Произвольное запоминание не становится барьером для свободного, невольного схватывания. К примеру, быстрая мнемическая работа ученого с новой, ставшей ненадолго доступной публикацией коллеги, может указывать на намерения субъекта организовать свою будущую научную деятельность не только в ее наблюдаемых и понимаемых формах, но и в тех, что принципиально не могут быть эксплицированы. В частности, постановка рациональной цели «запомнить» становится для него своеобразным «механизмом» запуска интуитивных и ненаправленных сил запечатления.

Произвольное запоминание, приостанавливающее течение стихийного мнемического процесса, должно быть избыточно в сравнении с ожидаемым направленным воспроизведением. В контекст задачи на запечатление вводится поправка на спонтанные утраты и реконструкции содержаний памяти.

Произвольное воспроизведение рассматривается в психологии как сложно выстраиваемая деятельность, состоящая в движении субъекта от цели «вспомнить» к эффекту вспоминания. Напряженное извлечение может направляться на восстановление структур, многие элементы которых кажутся утраченными. Извлечение может длительное время составлять основную цель волевой активности в контексте сложной деятельности, как, например, при написании компилятивных научных работ, мемуаров, автобиографических произведений или при ведения дневников, журнальной и газетной хроники.

Вне-субъектное или непроизвольное запечатление, не сопровождающееся активным целеполагающим сознанием, особенно характерно для быстрой перцепции сложных динамических объектов, таких как речевые высказывания, мелодии и т. д. Так же схватываются способы, приемы и действия спонтанного образного генерирования и мыслительного процесса. За пределами волевого регулирования остается и запоминание многих моментов, связанных с инстинктивной деятельностью, бессознательной реализацией влечений, поведенческими автоматизмами. Непроизвольность свойственна также запоминанию значимых, но незавершенных действий, эмоционально захвативших впечатлений, неосуществленных желаний, интимно задевающих событий, результатов собственного творчества, предметов и условий любимой деятельности: игры, работы, общения.

Невольно сберегаемое легко актуализируется в повседневной жизни, придавая ее течению ту свободу и естественность, которую мы никогда для себя не можем объяснить. Содержательность, зрелость, значительные объемы непроизвольного запечатления и воссоздания свидетельствуют о достигнутой нами умелости, компетентности, мастерства в каком -либо деле.

Богатство непроизвольного воспроизведения свидетельствует о значительной производящей энергии, аккумулированной в понятийно - образных ассоциативных и структурных связях, установленных субъектом в длительном и направленном овладении интеллектуальной, художественной или практической деятельностью. Иногда наплыв вспоминаемого бывает так силен, что мастер, благодаря этим внезапно явившимся впечатлениям, оказывается вовлеченным в сверхинтенсивное творчество. «Теснящиеся образы», «бойкие мысли», «нахлынувшие чувства» - метафорический ряд, хорошо известный по рефлексивным высказываниям людей, испытавших подобное наступление прошлого.

Неординарная активность непроизвольной памяти известна также по воспоминаниям о сновидениях, феноменам реминисценции, сложным системам бреда при психических заболеваниях. Мнемическая непроизвольность отмечает собой широкий континуум событий внешней и внутренней жизни - от реализации витальных влечений и страстей до творческих взлетов.

А. Бергсон, особо выделив ту форму памяти, которая связана с направленным повторением и заучиванием, и считая только ее заслуживающей внимания в плане «произвольности», подчеркнул ее незначительное место в потоке мнемической активности в сравнении со «спонтанной» памятью:

3.Опосредованность памяти.

Введением этого признака подчеркивается «орудийное», инструментальное обеспечение запоминания - воспроизведения - забывания. (Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев ) Кроме того, указывается на возможность организовать, структурировать, увеличить продуктивность или уменьшить потери в мнемических процессах. В буквальном значении «опосредовать», значит на том или ином уровне осознанности использовать вспомогательные средства для успешного решения мнемической задачи.

Проблема мнемической опосредованности затрагивает перцепцию, производство представлений, мыслительную деятельность, эмоциональные состояния в той их роли, в которой они способствуют тому или иному процессу памяти. Здесь на первом плане - поддержка высокого уровня сбережения и репродукции за счет активизации других психических функций.

Средствами памяти могут выступать перцепты объектов, находящихся в понятных связях с основными предметами запоминания - воспроизведения - забывания. Так, организуя свою память, мы привлекаем «напоминающие вещи», «сопутствующие обстановки», «присутствующих», если хотим запечатлеть и вспомнить, или исключаем любые предметные напоминания, если хотим забыть.

Если мы желаем сами выступить средством собственной памяти, мы скорее всего используем телесные движения и действия. Почти в магическую зависимость поставим свои жесты, поведенческие акты, пластическую экспрессию, голосовые движения с тем содержанием, которое они должны помочь сохранить, извлечь или, возможно, устранить из реализующегося опыта. Действие может соединить и структурировать плохо соответствующие друг другу материалы запоминания. Действие вызывает вспоминание вещей, интеллектуально не сводимых, ассоциативно не закрепляемых, личностно не значимых. Так, наш приближающий жест напоминает нам о мимолетных хороших чувствах, которые мы испытали когда-то к мало симпатичному, но неизбежному в нашей жизни человеку, и мы пользуемся этим жестом для поддержания отношений с ним. С другой стороны, отстраняющие движения и жесты помогают далеко внутренне спрятать нежелательные объекты..

Искушенность в опосредовании мнемических процессов достигается при активном использовании логических элементов и структур. С помощью понятийного структурирования легче удерживаются ключевые моменты образов с множеством предметных составляющих и межпредметных связей. Понимание абстрактной сущности происходящего позволяет удержать и воспроизвести последовательность и образное наполнение сложных событий. Установление логических связей и отношений между элементами опыта позволяет эффективно сохранить и припомнить каждый из них за счет мыслительной актуализации других. Рефлексивные средства или мысленная фиксация того, как и что мы думаем об объекте запечатления и потенциального воспроизведения, обеспечивают особенно надежное закрепление данного объекта в индивидуальном опыте. Обновление сферы идей и представлений личности часто связано с устранением или несохранением старых содержаний, что, в свою очередь, существенно определяется критикой мысли по их поводу. При бессознательном желании уменьшить вероятность актуализацию знания, плохо согласовывающегося с нашим устоявшимся пониманием мира и себя, мы спонтанно и эффективно используем прием, который М. Мамардашвили назвал «отобъяснением», то есть мысленным завершением своего отношения к этому знанию. Объяснив для себя что-либо, создав запрет на его проблемность, мы скорее всего забудем это.

Намечая, но не завершая логические порядки собственной жизни, упорядочивая ее внутренние и внешние события в автобиографическом тексте, письмах, дневниках, исповедях, мы многократно усиливаем возможности воспроизведения своего прошлого.

Осознанные переживания также могут выступить агентами изменений мнемических процессов. В частности, запоминание становится более глубоким и эффективным, если его объект вызвал у нас положительное эмоциональное отношение, которое мы хотели бы продлить в последующих встречах с ним. Если с объектом связывается опыт отрицательного переживания, отметившего неконструктивность наших действий, этот объект легче сохраняется в сравнении с аффективно нейтральными. Некоторые деструктивные переживания способствуют несохранению травмирующего содержания, помогая сознанию отстраниться от него. Напротив, вызывая и проживая эмоциональное «сопровождение» отсутствующего объекта или прошлого события, мы можем инициировать его полное и детальное воспроизведение, осознание, рефлексию. Иногда, погружаясь в интенсивные и захватывающие переживания, мы используем их чувственный контур, нанизывая на него то происходящее, что хотели бы запечатлеть и направленно воссоздавать. Так, устойчивый эмоциональный рисунок нашей любимой социальной или профессиональной роли помогает нам удерживать и легко воспроизводить образно – понятийный состав ролевых функций.

4. Качества мнемических процессов и эффектов.

Качественные характеристики памяти зависят от достигнутой в ее динамике гармонии сознания и бессознательного, от активности и самостоятельности субъекта при решении мнемической задачи, от общего уровня и конкретных способов опосредования мнемической деятельности. Они выступают показателями успешности и продуктивности процессов памяти, свидетельствуют о возможностях ее субъекта, выражают потенциал мнемической функции как определяющей зрелость других психических форм. Качества памяти указывают на соответствие ее продуктов объективным параметрам определенного жизненного материала, а также на возможность продуктивно сберегать субъективные впечатления, возникшие по поводу данного материала. В этом плане любое запоминаемое и воспроизводимое так или иначе отвечает конкретному объективно – субъективному событию жизни. Качественный анализ памяти касается ее отношения именно к этой единице реальности.