Несколько специальных областей, в которых открытия психоанализа могут быть полезны для теории привязанности

Несколько специальных областей, в которых открытия психоанализа могут быть полезны для теории привязанности.

Каковы недостатки современной теории привязанности с точки зрения психоанализа? Во-первых, теории привязанности стоит уделять больше внимания систематическим нарушениям в восприятии ребенком окружающего мира. Взаимоотношения между реальным переживанием и его репрезентацией осложняются тем фактом, что сравниваемые формы поведения родителя, могут переживаться и кодироваться различными детьми по-разному (Eagle, 1977). Хотя ситуационными факторами, - например, незначительными различиями в поведении заботящегося лица с двумя сиблингами (различное окружение), можно объяснить некоторые из этих явлений, но нарушения в восприятии, вызванные внутренним состоянием фантазий ребенка, его аффектов и конфликтов, по-видимому, тоже играют роль.

Во-вторых, внутренние рабочие модели находятся как правило друг с другом в конфликте, борясь за главенство в организации каких-то определенных отношений. Кроме того, по-видимому, они организованы иерархически, - какие-то имеют большой доступ к сознанию, нежели другие. Даже в том случае, когда эти модели кодируются единообразно в виде процедур (т.е. являются скорее имплицитными, нежели явными), они скорее всего будут различны с точки зрения соответствия уровню развития, какие-то будут соответствовать возрасту, тогда как другие будут представлять незрелые и регрессивные способы поддержания отношений. Взгляд теории привязанности на развитие является ограниченным. Хотя само собой очевидно, что проявления,скажем, избегания у взрослого человека должны отличаться от проявлений этого типа привязанности у подростка, в работах до сих пор внимание сосредотачивается на выявлении скорее сходств между этими проявлениями, нежели на наблюдаемых в ходе развития изменениях, которые, как предполагается, сопровождают незрелую дифференциацию репрезентативной системы ребенка. Начиная с Фрейда (1900), психоаналитические исследователи развития всегда сосредотачивали свое внимание на том, как в ходе развития эволюционируют репрезентации я, объекта и объектных отношений (Freud, 1965; Jacobson, 1964; Mahler, Pine, Bergman,1975). Внутренние рабочие модели должны, по-видимому, определяться состоянием и уровнем функционирования, доминировавшим в период их формирования. Степень межличностного сознания или дифференциации "Я-другой", демонстрируемая индивидуумом, может являться фактором типа привязанности, и в то же время указывать на уровень развития репрезентативной модели.

Третье, связанное с остальными положение касается ограниченности классификации типов привязанности. Исследователи привязанности предпочитают рассматривать эти ограничения с точки зрения изменений, происходящих в окружении. Они редко задаются вопросом почему изменения в окружающей обстановке не оказывают влияния на систему привязанности. Психоаналитики показали чрезвычайную сложность путей, которыми на разных стадиях развития одни и те же связанные с ростом факторы (например, сензитивность) могут влиять на способы репрезентации отношений.

В-четвертых, возражения психоанализа в адрес теории привязанности часто фокусируются на якобы упрощенной системе категорий, котоые использует теория привязанности. Это мнение является ошибочным и указывает на то, что в сознании путается критика операционализации теории и сама теория. Критицизм при этом оправдывается тем, что исследователи привязанности якобы часто овеществляют категории привязанности, рассматривая их скорее как теоретические сущности, а не как наблюдаемые фрмы поведения. Проблемы возникают в случае, когда исследователи перестают рассматривать механизмы таких поведенческих паттернов или лежащие в их основе психические процессы. Если же рассматривать эти паттерны в большей степени с психоаналитической точки зрения, например как формы защиты или как проявления репрезентативной системы, которую захлестывают шизоидно-параноидные формы функционирования, то можно уменьшить опасность овеществления категорий привязанности. Психоаналитический подход может побудить нас к тому, чтобы судить о защитной функции привязанности менее категорично. Так, по-видимому, потенциал как для безопасности, так и для небезопасности присутствует в каждом из нас.

В-пятых, психоаналитический взгляд на развитие осознания ребенком целостности его объекта может направить внимание исследователей привязанности на биологическую роль привязанности. Классическое предположение Боулби о том, что поведение привязанности способствует сохранению вида, не согласуется с открытиями социо-биологии и генетики поведения. Эволюцией движет "выживание видов". Кака раз именно сохранение генетического кода, обеспечиваемое отдельным индивидом, является эволюционным достижением. Тогда в чем же с точки зрения отбора заключается преимущество социального защитного механизма, основанного на выражении дистресса младенцем. Ответ не столь очевден, т.к. сегодня мы знаем, что выражение дистресса порой подвергает младенца еще большему риску. Брюс Перри (Perry, 1997) показал как отвержение при возникновении хронической реакции испуга-бегства может приводить к серьезным аномалиям в развии нервной системы (вследствие присутствия в мозге чрезмерного количества картизола). Таким образом, с точки зрения эволюции, реакция испуг-бегства у таких младенцев является стратегией высокого риска, цель которой остается неясной, т.к. младенец никаким образом не может ответить на угрозу. Может ли быть развит более простой и менее травмирующий (а потому менее рискованный) способ сигнализирования об опасности? Система привязанности заботящегося лица может активироваться врожденным механизмом, от которого благополучие младенца не зависит.

Принятие психоаналитического взгляда позволяет устранить эту эволюционную путаницу. Дистресс младенца не только приводит к тому, что заботящееся лицо не только физически приближается к ребенку, но и разделяет с ним дистресс. Таким образом, для младенца создается идеальная ситуация, в которой он чувствует, что его удерживают (Bion, 1962a) и отражают (Winnicott, 1967). Иными словами, создаются условия для реализации процесса интернализации имеющего огромное значение для развития Я. Таким образом, роль системы привязанности в эволюции, возможно, не столь очевидна, как думал Боулби, и заключается в том, чтобы вызывать ответные защитные реакции у взрослого человека. Для организма, включенного в процесс привязанности, риск для жизни оправдан тем преимуществом, которое опыт психического контейнирования дает для развития связного и символизирующего Я. Можно сказать, что безопасная привязанность и переживание чуткой заботы, на которой она основывается, дают прекрасную возможность понять природу психических состояний (Fonagy et al., 1997a; Fonagy et al., сдано в печать). Поэтому можно сказать, что по крайней мере одна биологическая функция процесса привязанности состоит в создании особого интерсубъективного окружения. Здесь близость с заботящимся лицом, которое находится в состоянии возбуждения, согласующемся с состоянием ребенка, обеспечивает интернализацию данного психического состояния, которое может стать источником последующей репрезентации состояния дистресса, что в свою очередь обеспечивает символическое понимание внутреннего психического состояния (Gergery & Watson, 1996).

Наконец, психоаналитическая точка зрения может обогатить идеи теории привязанности о психопатологии. Например, в случае пограничного личностного расстройства с точки зрения теории привязанности можно рассмотреть данную организацию, описанную Кернбергом (Kernberg, 1975; 1987), которую можно представить как организацию с недостаточной интеграцией внутренних рабочих моделей или, скорее, в которой преобладают внутренние рабочие модели с резкими колебаниями репрезентаций Я и объекта. Репрезентация отношений - это не то же самое, что отношение с реальным другим; это скорее малая часть человека, переживаемая в момент подавляющего и диффузного аффекта. Небезопасная привязанность, сопровождаемая неадекватной регуляцией аффекта, ведет к увеличению вероятности создания частичных внутренних рабочих моделей. Исследования пограничных пациентов при помощи Интервью привязанности взрослых показывают преобладание признаков смятения и спутанности внутренних репрезентаций привязанности (Fonagy et al., 1996; Patrik, Hobson, Castle, Howard, & Maughan, 1994). Клинические описания Кернбергом указывают на наличие легко активирующихся, плохо структурированных, сильно искаженных частичных и нестабильных внутренних рабочих моделей у индивидов, характеризующихся несвязными представлениями о себе и других. Быстрое чередование рабочих моделей, а также отсутствие между ними связности может быть вызвано задержками метакогнитивной или рефлексивной способности, которая в норме служит организации Я (Fonagy & Target, 1997). Отказ от функции рефлексии можно рассматривать как конституциональную или как чрезмерную защитную реакцию ребенка на травматическую ситуацию. Таким образом, они отказываются от этой жизненно важной психологической способности как правило с серьезными последствиями.