Табл. 6. 1. Типологии речевых актов

Табл. 6. 1. Типологии речевых актов

Формальные показатели, позволяющие слушающему определять тип РА — иллокутивные индикаторы РА — представлены, прежде всего, так называемыми перформативными (или иллокутивными, речеактовыми) глаголами. Их базовый список ограничен. К перфомативным относят глаголы, которые будучи употреблены в высказывании–повествовательном предложении в форме 1 лица настоящего времени изъявительного наклонения, представляют собой формулу:

[я этим высказыванием совершаю действие p]

Значения перфомативных глаголов разнообразны: для репрезентативов – глаголы уведомления (я заявляю, подтверждаю, подчеркиваю) и др., для комиссивов – глаголы обещания (я гарантирую, обещаю, приглашаю, предлагаю руку и сердце), для директивов – просьбы и приказы (я молю, прошу, требую, запрещаю), для экспрессивов – выражения эмоционального состояния (восхищаюсь, поражаюсь) и социальные речевые действия (я благодарю, поздравляю, желаю успеха, сочувствую, приветствую).

Перформативные глаголы – не абсолютное средство указания на тип РА, поскольку не всегда высказыванию–действию соответствует определенный перфомативный глагол. Например, такое речевое действие как угроза («Ты еще пожалеешь!») – РА менасив похоже на обещание – промисив и отличается от него только наличием у говорящего злой воли. Но глагол угрожать в отличие от обещать не способен к перфомативному употреблению. Можно сказать «Я обещаю», но нельзя сказать: ٭«Я угрожаю тебе».

Модель речевого акта. В РА выделяются следующие ведущие аспекты [Шевченко 1998]: (1) адресантный, (2) адресатный (интерперсональный), (3) интенциональный, образующие антропоцентрический блок в РА и описывающие коммуникантов и цели их коммуникации; (4) контекстный, (5) ситуативный, (6) метакоммуникативный аспекты — в этом блоке отображаются условия и способы реализации РА; (7) денотативный, (8) локутивный, (9) иллокутивный аспекты — центральный блок в РА, описывающий высказывание: его содержание, форму и воздействующую силу, что соответствует плану содержания, плану выражения и актуализации высказывания в речи.

1. Адресантный аспект. В содержании аспекта адресанта отражаются социальные и ситуативные роли говорящего (социальное положение, возраст, пол, профессия и пр.) его коммуникативные и психологические характеристики, куда входят коммуникативная компетенция, структура личности, темперамент, способности и т.п. Роль адресанта в общей модели РА то она чрезвычайно велика: он определяет содержание сообщения и его иллокутивную силу и этом смысле можно говорить о “направляющей” фокусирующей роли аспекта адресанта в РА.

2. Адресатный (интерперсональный) аспект включает слушателя в совокупности его социальных и ситуативных ролей, знаний о мире, мотивов и целей и пр. Адресаты различаются в зависимости от выполнения ими различных функций: собственно адресата, адресата-ретранслятора, квазиадресата, косвенного адресата, со-адресата и др. Так, не всегда речевой акт предназначен тому, кому он адресован. Например: мама говорит собаке: «Рекс, сегодня с тобой пойдет гулять Сережа». Очевидно, этот РА адресован не Рексу, а Сереже, который, как его побочный адресат, воспринимает его как побуждение — директив. Социально-ситуативные характеристики слушающего важны для определения интерперсональной линии адресант-адресат в РА. Учет социальных и психологических параметров адресата и его взаимоотношения с адресантом определяют не только тональность РА, то есть официальность/неофициальность и пр.), но и выбор РА, например вежливой просьбы или приказания в зависимости от межличностных отношений коммуникантов.

3. Интенциональный аспект. Важность этого аспекта трудно переоценить: целевая установка, намерение — движущая сила человеческого поведения, в том числе языкового. Интенции весьма разнообразны и далеко не для всякого РА могут быть в принципе перечислены. Так, РА “Как пройти на вокзал?” (пример О.Г. Почепцова [Почепцов 1986]) может быть вызван различными причинами: желанием уехать, узнать расписание, прийти на место встречи и др. Мотив РА может быть определен из коммуникативной ситуации или эксплицитно представлен в самом сообщении.

4. Контекстный аспект. Установить характер коммуникативной интенции высказывания-предложения, его иллокутивную силу, оценить прагматический эффект можно только в широком контексте с учетом его взаимосвязей с другими предложениями. Сама пропозиция предложения (то, о чем говорится) изменяется с изменением контекста, поскольку в состав пропозиции входит элемент референции, дейксиса и т.п. Например, высказывание “Я через минуту вернусь” может служить сообщением, обещанием, успокоением, предупреждением/угрозой и кроме того, в различных контекстах оно будет обозначать разных коммуникантов, разные место и время, разные денотаты. В целом, в лингвистике принято выделять вербальный, ситуативный, физический, психологический и пр. контексты

5. Ситуативный аспект. В зависимости от избранного лингвистического подхода существуют различные трактовки этого понятия: в стилистике выделяются ситуации официально-торжественного и непринужденно-бытового общения и т.п. В прагмалингвистике ситуацию понимают как “совокупность элементов, присутствующих в сознании говорящего в объективной действительности, в момент “сказывания” и обусловливающих в определенной мере отбор языковых элементов при формировании самого высказывания” [Гак 1973: 358].

6. Метакоммуникативный аспект отражает широкий спектр сведений: о принципах выбора канала связи, о его работе, о языковых элементах, обеспечивающих эту работу (фатическая функция), о “технике” ведения коммуникации, о стратегиях и тактиках передачи информации по избранному каналу связи. Тем самым, к метакоммуникативному аспекту мы относим средства контактоустановления, обеспечивающие начало, продление и размыкание речевой интеракции, а также коммуникативные принципы, максимы вежливости.

7. Денотативный аспект (пропозиция) составляет ядро содержания сообщения. Его наличие обязательно для любого РА. Пропозиция выделяется нами из более широкого понятия информационного содержания высказывания. Каждый речевой акт служит для передачи той или иной информации и, тем самым, для изменения поведения коммуникантов, что происходит как следствие изменения уровня знаний об объекте коммуникации. Информационное содержание сообщений, таким образом, является одним из важнейших критериев анализа прагматики речи. Оно классифицируется в зависимости от характера заданных коммуникативных средств, в частности, выделяют три вида категории информации, содержащейся в самом процессе коммуникации:

- когнитивная информация — пропозициональное, фактическое содержание высказывания;

- индексальная информация — информация о психологическом и социальном статусе говорящего;

- регулятивная информация — информация о ведении интеракции, смене ролей, обратной связи и пр.

8. Локутивный аспектили языковая форма высказывания-предложения, принадлежит к числу центральных элементов модели РА.

9. Иллокутивный аспект представляет собой «результирующую» силу действия всех аспектов РА. Именно иллокуция определяет тип РА: директив, констатив и др.

Если локутивный и иллокутивный акты неразрывны в том смысле, что при реализации одного акта необходимо совершается другой, то перлокутивный акт не входит в этот гиперкомплекс, а является следствием его реализации. Перлокутивный эффект есть “ответный ход партнера по взаимодействию” [Карабан 1989: 38]. Поэтому аспект перлокуции остается за рамками модели РА и представляет собой самостоятельный РА, обладающий собственной структурой и перлокуцией.

Учитывая все сказанное, модель речевого акта можно представить в следующем виде, включая аспекты:

денотативный

адресантный ситуативный

адресатный контекстный

локутивный

Рис.6.2. Модель речевого акта

Прибегая по той или иной причине (например, из вежливости) к косвенному способу выражения своей цели, говорящий рассчитывает не только на языковые знания собеседников, но и на их неязыковые знания, то есто на коммуникативную компетенцию личности, куда входят и знания принципов общения, знания условий успешности речевых актов и, наконец, «энциклопедические» знания (представления о мире, роль которых в процессе понимания является главным образом объектом изучения в исследованиях по искусственному интеллекту).

Как правило, судить о том, прямо или косвенно употреблено высказывание, можно лишь в контексте с учетом конкретной ситуации, типология косвенного употребления РА в принципе невозможна, однако определены ряд предложений-высказываний, которые чаще всего реализуют косвенные РА. В частности, ряд вопросительных предложений конвенционально (по сложившейся традиции для ситуаций побуждения) передает побуждение–просьбу: это отмеченные Дж. Серлем вопросы о способности слушающего выполнить некоторое действие типа «Не могли бы вы сделать p?: Have you got change for a dollar? – Есть ли у Вас мелочь разменять доллар?». Вопросы «Зачем Вы делаете p?» для ситуаций, где p – нежелательное действие, как правило, побуждают прекратить это действие, например, вопрос взрослого ребенку: «Зачем ты мучаешь собаку?» не предполагает ответных объяснений.

Существует ряд высказываний определенной формы, настолько часто употребляющихся как косвенный РА (в основном, это косвенно выраженные побеждения), что они воспринимаются как директивы и вне контекста и ситуации: Не могли бы Вы закрыть окно? Не будете ли Вы так любезны не курить здесь?’Не могу ли я попросить вас снять шляпу?Вы не будете возражать, если я попрошу Вас …(Can you…? Would you mind..? etc..). Такие РА находятся на пути к прагматикализации (стандартизации языковых выражений, реализующих заданную иллокутивную силу в типичных ситуациях). Например, фразы типа Можно предложить Вам чашечку чая? однозначновоспринимаются как предложение, а не как вопрос или просьба о разрешении.

Такое внимание к косвенным способам реализации побудительных РА не случайно: всякое побуждение ─ это вторжение в сферу личных интересов слушающего, навязывание ему своей воли. Чтобы остаться вежливым, смягчить это «вторжение», директивы реализуются не прямо, то есть повелительным предложением Сделай p! или эксплицитным перфомативном предложений типа Я приказываю Вам сделать p!, а с помощью косвенных средств (за исключением ситуаций, требующих их прямой реализации — в армии и т.п.).

Насколько полно буквальное значение предложения, закрепленное в его форме (в приведенных примерах это спрашивание, запрос информации) заменяется побудительным значением, которое оно приобретает в результате косвенной реализации РА? Оба значения сосуществуют, но с разной степенью выраженности: буквальное значение (заданное формой предложения) отходит на второй план по отношению к доминирующему побудительному значению, Например, в ответной реакции слушающего на предложение «Не хотите чашечку чая?» доминирующей иллокуции побуждения соответствует выполнение действия р (слушающий берет чашку), а сопутствующей иллокуции спрашивания соответствует вежливое «Да, спасибо».

Сосуществование разноуровневых иллокутивных сил в косвенно реализованном РА представлено на рис. 6.3.
«Не хотите чашечку чая?» «Да, спасибо»

Иллокутивные силы РА говорящего	Ответная реакция слушающего
Доминируюшая илокутивная сила – побуждения	Выполнение действия – чаепитие
Сопутствующая иллокутивная сила – спрашивание	Словесная реакция – согласие

Рис. 6.3. Косвенная реализация побуждения

(1) субординации, где один из РА подчинен другому; такой РА называется комплексным, например, директив с подчиненным констативом, содержащим объяснение, которое способствует осуществлению директива: Let him play; he is an orphan (Пусть играет; он сирота)

(2) координации, где оба РА равноправны (композитный РА), например: Не будет за это прощения, получит свое – по закону; My fellow journalists called themselves correspondents; I preferred the title of reporter.

(3) специфического способствования (составной РА), в котором в роли способствующего РА, как правило, выступает обращение, приветствие или другой метакоммуникативный акт: Listen – let me buy you lunch. Margaret, are you a Catholic? Послушай, позволь мне угостить тебя завтраком. Маргарет, ты католичка?

Реальность существования дискурсивного акта связывания подтверждается тем, что, несмотря на самостоятельность иллокутивной функции, два речевых акта интуитивно воспринимаются носителями языка как одна коммуникативная единица и представляются на письме одним сложным бессоюзным или осложненным предложением.

Развитие эмпирических исследований в области прагматики речи позволяет говорить о двух относительно оформившихся и взаимосвязанных направлениях в рамках прагматики речи – теории речевых актов (ТРА) и конверсационном анализе, под которым понимается изучение речевых механизмов, стратегий и тактик дискурса, употребления речи в разных видах деятельности в различных обществах. Основанные на общих понятиях прагмалингвистики, они дополняют друг друга и находятся в процессе постоянного развития и становления.

Дискурс определяется Норманом Фейрклау как форма социальной практики, один из ее многих аспектов, а Мишель Фуко

подчеркивает смысловую и социально-историческую составляющую дискурса, определяя его как способ представления социальной практики, как вид знания − это ограниченное количество утверждений людей о своей социальной практике, по отношению к которым могут быть определены условия их существования; дискурс – это фрагмент истории [Foucault 1972: 117].

В лингвистической литературе термин ‘дискурс’ используется очень широко (см. обзор подходов [Шевченко, Морозова 2005]), однако на сегодняшний день не существует единого определения, охватывающего все возможности его понимания.

Среди наиболее принятых в лингвистике конца ХХ в. – следующие трактовки дискурса: (1) эквивалент понятия ‘речь’, то есть какое-либо конкретное высказывание; (2) единица, которая по размеру больше, чем фраза, последовательность отдельных высказываний (грамматика текста); (3) беседа, диалог как основной тип речи; (4) система идеологических ограничений, которые накладываются на высказывания в силу определенной социальной или идеологической позиции (например, ‘феминистский дискурс’, ‘административный дискурс’) и др. Мы определяем дискурс как «интегральный феномен, как мыслительно-коммуникативную деятельность, которая протекает в широком социокультурном контексте; она есть совокупность процесса и результата, характеризуется континуальностью и диалогичностью» [Шевченко, Морозова 2005].

Фактически эти определения отражают разные аспекты комплексного понятия дискурса: с одной стороны, дискурс есть деятельность, процесс, а с другой — текст, продукт речевой деятельности. Этим аспектам отвечают противопоставления ‘дискурс::текст’, ‘динамика::статика’ [Макаров 2003: 89].

В зависимости от подходов можно говорить о разных типах дискурса: по профессиональному признаку – о педагогическом, медицинском, политическом и др. дискурсе, по стилистическому признаку – об официальном и неофициальном дискурсе, по целям и характеру общения – о конфликтном и аргументативном дискурсе и т.д.
6.4. Постулаты речевого общения
Речевое общение, направленное на достижение взаимопонимания, подчиняется ряду универсальных, то есть присущих большинству европейских культур, законов – постулатов. Это принципы кооперации и принципы вежливости. Разработанные в теории Дж. П. Грайса постулаты (максимы) кооперации [Grice 1975] имеют вид логических закономерностей. Освоение правил и норм в рамках определенной культуры про­исходит как неосознанно, так и осознанно (это усваиваемые с детства "не перебивай старших", "не разговаривай с незнакомыми" и т. п.), а также рационально усвоенные во «взрослой» жизни правила этикетно корректного поведения.

Постулаты или максимы Г. Грайса, которые выражают принципы речевой коммуникации и которые интуитивно соблюдаются собеседниками для более успешного достижения их коммуникативных целей, сводятся к четырем правилам:

1. 
   Постулат качества гласит: говори правду, будь искренним, не лукавь.
   
2. 
   Постулат количества – не говори больше и не говори меньше, чем необходимо.
   
3. 
   Постулат релевантности требует: говори по делу.
   
4. 
   Постулат манеры – говори ясно и понятно, избегай многозначительности.
   

Позитивное лицо связано с желанием любого участника коммуникации, чтобы его потребности, взгляды, симпатии, вкусы, интересы разделял по крайней мере один из собеседников. В позитивном лице проявляется стремление быть принятым и оправданным другими. На защиту позитивного лица направлена позитивная вежливость, которая выражает симпатию, привязанность и понимание.

Негативное лицо — это желание любого участника общения, чтобы другие люди не ограничивали его свободу, не покушались на его время, статус, независимое действий и суждений. Сохранение и защита негативного лица, осуществляемые с помощью негативной вежливости, помогают избежать какого-либо давления на личность со стороны других членов сообщества.

Оба стремления — быть не­зависимым от общества, и одновременно быть включенным в него — со­ставляют суть человеческой личности и прекрасно сосуществу­ют. Естественно, в жизни эти потребности нередко вольно или невольно нарушаются. Такие нарушения называются действиями, угрожающими лицу (face threatening acts): они могут представлять угрозу позитивному лицу (выражение свого нелицеприятного мнения о близких людях, своих политических пристрастий и т.п.), или угрожать негативному лицу (просьбы и приказы, даже вопросы, требующие определенных ответов, представляют собой определенное ‘вторжение’ в личную сферу собеседника).

Соответственно, целям сохранения лица служат стратегии так называемой вежливости сближения – позитивной вежливости и вежливости отдаления или дистанцирования – негативной. В сущности, речь идет об определенных стратегиях речи, стратегіях построения дискурса, которые употребляються для достижения желаемого результата.

Среди 15 описанных в научной литературе позитивных стратегий –построение языковых выражений по следующим принципам :

• 
  Преувеличивай интерес, одобрение, симпатию к слушающему;
  
• 
  Используй обращения по имени/титулу;
  
• 
  Ищи согласия;
  
• 
  Избегай несогласия;
  
• 
  Шути;
  
• 
  Демонстрируй понимание и симпатию к слушающему.
  

• 
  Выражайся косвенно («Не могли бы Вы прийти пораньше? Вместо Приходите раньше!»);
  
• 
  Задавай вопросы, будь уклончив;
  
• 
  Минимизируй степень вмешательства («Выйди на минуточку»);
  
• 
  Уважай мнения и желания собеседника;
  
• 
  Извиняйся и др.
  

Таким образом, забота о лице собеседника — это нежелание смутить, поставить собеседникав неловкое положение бес­тактным замечанием, невольной критикой, недоброжелатель­ным намеком или неуместной шуткой. Для small talk «запрещен­ы» темы, которые могут выявить рас­хождения во взглядах, социальном и материальном положении людей, уровне их образования и т. д. Однако среди не рекомендуемых для европейца тем есть несколько, популярных в нашей культуре: это «споры на кухне» о политике, зарплате, проблемах страны в целом. Склонность к философствованию в бытовой обстановке (редкую для иных культур) европейцы определяют как общую национальную особенность славян.

1. Проанализируйте, речевые акты каких типов содержатся в следующем отрывке? Какие из них реализованы прямо, какие косвенно?

2. Понаблюдайте за общением студентов в вашей группе между собой и с преподавателями. Какие коммуникативные принципы наиболее типичны в первом и во втором случае?

3. Нарушения какого из постулатов приводит к дефекту коммуникации в следующем крылатом выражении?

Ты сказал один раз – я тебе поверил, ты повторил дважды – я засомневался, ты сказал в третий раз – я понял, что ты лжешь.

 Рекомендованая литература

Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика современного английского языка. — М.: 1981.

Карабан В.И. Сложные речевые единицы: прагматика английских асиндетических полипредикативных образований. — Киев, 1989.

Макаров М.Л. Основы теории дискурса. – М, 2003.

Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. — М.:, 1986. — Вып. 17. — С.22-129.

Почепцов Г.Г. Фатическая метакоммуникация // Семантика и прагматика синтаксических единств: Межвуз. сб. научн. трудов. — Калинин, 1981. — С.52-59.

Почепцов О.Г. Основы прагматического описания предложения. — К, 1986.

Серль Дж. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике. — М., 1986. — Вып. 17. — С.170-194.

Серль Дж., Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // Новое в зарубежной лингвистике. — М., 1986. — Вып. 18. — С.242-263.

Шевченко И.С. Историческая динамика прагматики предложения. Английское вопросительное предложение 16-20 вв. – Харьков: Константа, 1998.

Шевченко И.С., Морозова Е.И. Дискурс как мыслекоммуникативное образование // Вісник Харків. нац. ун-ту. ім. В.Н. Каразіна. – 2003. – № 586.– С. 33-38.

Brown P., Levinson S. Politeness: Some universals in language use. — London, New York etc., 1987.

Grice P. Logic and conversation // Syntax and semantics. — N.Y.: Academic Press, 1975. — p.41-58.

Foucault M. The Archaeology of Knowledge. – London, 1872.