ГЛАВА 3. СОЦИОЛОГИЯ БЕЗОПАСНОСТИ

ГЛАВА 3. СОЦИОЛОГИЯ БЕЗОПАСНОСТИ

Социология гуманитарной безопасности изучает пробле­мы обеспечения защищенности человека как личности в кон­тексте сложившихся общественных отношений. Это емкое определение включает в себя разнообразные аспекты в соот­ветствии с многогранностью самого понятия «личность». Бе­зопасное существование личности невозможно вне защиты возможностей нормальной жизнедеятельности, прав и сво­бод, не только ее собственных, но и ее семьи, родных, этни­ческой общности, к которой она принадлежит, без свободной реализации себя в национальной культуре, идентификации с ее ценностями, традициями, идеалами и нормами. Гумани­тарная безопасность предполагает также обеспечение свобод­ного развития интеллектуального, духовного, морально-эти­ческого потенциала человека, защиты его от разнообразных посягательств и угроз, от всякого — физического, нравствен­ного, социального и политического — насилия.

Под изучением природной безопасности понимается ис­следование явлений, событий и процессов, имеющих место в природе и по своему характеру, масштабности, интенсивнос­ти или длительности могущих оказывать негативное, разру­шительное воздействие на человеческую жизнедеятельность, здоровье, физическое воспроизводство, объекты народного хозяйства и окружающую природную среду. К таким опас­ным для человека и общества природным явлениям и про­цессам относятся наводнения, землетрясения, оползни и ла­вины, ураганы, сели, сильные заморозки, засухи и тому по­добные стихийные бедствия. По типу воздействия на сферу человеческой жизнедеятельности такие события могут быть длительными и постепенными, чреватыми не столько чело­веческими жертвами, сколько значительным ущербом эконо­мике, или же внезапными и катастрофическими, уносящими за краткий срок множество жизней. Они могут быть постоян­ными, периодическими или эпизодическими, локальными или глобальными, управляемыми в плане возможностей миними­зации причиняемого ущерба или же неуправляемыми.

Техногенная безопасность представляет собой состояние защищенности человека и общества от угроз и рисков техно­генного происхождения, возникающих в результате использования или проектирования производственных технологий, при несанкционированном использовании научно-технической и технологической информации. Изучение различных аспектов техногенной безопасности включает в себя анализ факторов риска в научно-технической деятельности челове­ка, в процессах информационного обмена, промышленности и сельском хозяйстве, энергетике и транспортировке энерго­ресурсов, военной сфере, системе управления; рисков, связанных с производством, хранением и утилизацией хими­ческих, радиоактивных, биологических и взрывоопасных про­дуктов. Основным принципом обеспечения техногенной безо­пасности является тщательное выполнение всех научно обоснованных требований и предписаний к разработке и ис­пользованию технологий.

Мы видим, что предметная область социологии безопасно­сти широка и разнообразна. Она объединяет в себе совершен­но разнопорядковые и разноприродные явления и процессы. При всем различии, однако, их объединение происходит на общей основе: социология безопасности исследует состояние общества в направлениях перечисленных гуманитарных, природогенных и техногенных рисков, изучает способность общества противостоять тем или иным рискам и угрозам, а также анализирует конкретные угрозы в контексте комплек­сного взаимодействия факторов применительно к близким и дальним перспективам социального развития.

В конечном счете предмет исследования социологии безо­пасности — это отношения между людьми и социальными институтами по поводу проблем жизнеобеспечения в самом широком смысле этого слова. Социология безопасности изу­чает условия и процессы, при которых возможно сохранение и поддержание жизни индивидов, их материального и духов­ного благополучия, реализации их способностей и запросов, национального типа ментальности и духовности, культуры и традиций.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что социология без­опасности представляет собой достояние и результат истори­чески конкретной фазы развития общества, когда оно осо­знает единство и взаимозависимость всех своих элементов и составляющих. Сама идея социологии безопасности как отрасли социологической науки отражает возросшую степень глобальной социальной солидарности и интеграции. Но в то же время этот уровень интеграции обществ в единое глобаль­ное общество не означает исчезновения проблем обеспечения безопасности на уровне отдельных входящих в него соци­альных образований. В предметную область социологии бе­зопасности входит поэтому также исследование различных аспектов поддержания безопасности в рамках конкретного государства, то есть, обеспечения его самосохранения. Здесь речь идет о таком понятии, как национальная безопасность. Это понятие является сложным, системным, оно предполага­ет включение разнообразных составляющих. Это и экономи­ческая безопасность государства, обеспечение которой требу­ет устойчивого экономического роста, нормального воспро­изводства национальной экономики, необходимой степени хозяйственной независимости и самостоятельности в сочета­нии с занятием и удержанием определенных значимых пози­ций на мировом рынке; и продовольственная безопасность, критерием которой является способность общества не прибе­гая к помощи извне прокормить своих граждан; и информа­ционная безопасность, обеспечение которой означает заботу о сохранении военной и государственной тайны, о неразгла­шении секретной — финансовой, технико-технологической, оборонно-стратегической информации разных уровней, утеч­ка которой могла бы оказаться опасной. Сюда входит и соци­альная безопасность, связанная с поддержанием стабильнос­ти в обществе, с необходимостью избежания чрезмерного обострения социальных противоречий, сдерживания роста иму­щественного неравенства, поскольку на этой почве могут возникать массовые беспорядки и социально-политические катаклизмы. Следует указать также демографическую безо­пасность, под которой понимается такое состояние общества, при котором уровень рождаемости в соотношении с индика­торами индивидуальной продолжительности жизни обеспечи­вает самовоспроизводство нации.

Наконец, социология безопасности исследует проблемы обеспечения безопасной жизнедеятельности личности в об­ществе. Существует индивидуальный уровень обеспечения бе­зопасности, включающий в себя прежде всего физическую безопасность членов общества, бережное отношение к чело­веческой жизни как основной социальной ценности. Это предполагает сдерживание криминогенных тенденций, четкую и основанную на безукоризненном следовании законности ра­боту правоохранительных органов, соблюдение требований техники безопасности на производстве и в быту, устранение неуставных отношений в вооруженных силах и т. д. Индиви­дуальная экономическая и финансовая безопасность подразу­мевает правовой и оберегаемый государством характер част­ного бизнеса и индивидуальной трудовой деятельности, не­прикосновенность частных банковских вкладов, соблюдение коммерческой тайны.

Таким образом, социологию безопасности следует рассмат­ривать как молодую, находящуюся в процессе становления отрасль социологии, сама предметная область которой еще не окончательно установилась, не обрела законченных четких границ. Однако ее выделение в специальную социологичес­кую дисциплину обусловлено запросами времени, в которое мы живем. Особую актуальность социологическое исследова­ние проблем безопасности приобретает в современном россий­ском обществе, которое только начинает неуверенно выхо­дить из длительного системного кризиса. Если современное общество Запада известный германский социолог У. Бек на­звал «обществом риска», то российское социальное простран­ство буквально пронизано риском. В настоящее время мы живем в обществе, в котором ничего не гарантировано, ха­рактер повседневных взаимодействий часто с полным основа­нием определяется словом «беспредел», где человеческая жизнь немного стоит, бизнес и государство находятся в на­пряженных отношениях. На территории России осуществ­ляется захоронение отходов экологически вредных произ­водств, цена на труд не окупает расходов по воспроизводству рабочей силы, подавляющее большинство населения живет за чертой бедности, неуставные отношения в армии достигли чудовищных масштабов, катастрофически сокращается сред­няя продолжительность жизни и падает рождаемость.

Задача социологии безопасности в этих условиях заклю­чается, по нашему мнению, в фиксации общественного вни­мания на конкретных угрозах и проблемах, в сборе и ана­лизе данных, позволяющих судить о состоянии тех или иных аспектов глобальной, национальной и индивидуальной безопасности, в разработке теоретической и методологиче­ской базы для создания стратегии безопасного существова­ния общества и нейтрализации имеющихся рисков и угроз.

Большое значение для обеспечения гуманитарной безопас­ности имеет, по мнению В Кузнецова, сознание обществом единой цели. Действительно, для того чтобы осуществлять социальное управление в соответствии с принципами безо­пасности, необходима целерациональная и ценностнорациональная организация управленческой политики. Поэтому со­циологическое изучение проблем гуманитарной безопаснос­ти возможно и необходимо как исследование общественного мнения, ориентированное на выяснение представлений насе­ления о том, что именно объединяет россиян в единую на­цию, на анализ основных ценностей и целей. Показательно в этом смысле, что большинство опрошенных считают перво­степенным условием обеспечения безопасности в масштабах общества соблюдение законности, понимаемой как равенство всех без исключения граждан перед Законом. Соблюдение принципа всеобщего равенства перед Законом понимается респондентами и как основной фактор социальной интегра­ции современного российского общества.

Исследование ценностных предпочтений россиян состав­ляет один из главных аспектов социологии гуманитарной бе­зопасности. По состоянию системы ценностей, по тому, ка­кие именно из них занимают главенствующее положение в ценностной иерархии, можно судить о состоянии как духов­ного здоровья индивидов, так и социальных групп и обще­ства в целом. В благополучном обществе личная безопасность, безопасность близких людей, семьи и родственников законо­мерно является одной из ключевых ценностей. Согласно из­вестной шкале потребностей, разработанной американским психологом А. Маслоу, потребность в безопасности является первичной, жизненно необходимой потребностью любого че­ловека. Однако, как показывают проведенные в России ис­следования, в нашем обществе личная безопасность занима­ет лишь срединное положение в ценностной иерархии, что настораживает. Это говорит о том, что для 60% опрошенных личная безопасность не входит в число превалирующих цен­ностей, то есть, они живут в атмосфере тотального риска и сами готовы рисковать. Таким образом, есть основания рас­сматривать российское общество как общество всеобщего риска, в котором личная безопасность как ценность размы­вается и утрачивает первоначальный смысл.

«Общество риска» характеризуется прежде всего ускоря­ющейся динамикой роста разнообразных рисков и угроз, по­рождаемых самим функционированием социальных механиз­мов в обстановке аномии и хаоса. На уровне жизненного про­странства индивида это состояние общества проявляется в растущей фрустрации, страхах, чувстве неуверенности, пес­симистической оценке своего будущего и будущего своих де­тей. В этой обстановке тотальной зыбкости, нестабильности, отсутствия четких критериев поведения в обществе, как по­казывают опросы, в ценностной иерархии респондентов сни­жается значение ценностей нормативно-регулятивного ряда, таких как чистая совесть, порядочность, патриотизм и наци­ональная гордость, чувство необходимости другим людям. Отсюда вытекает нарастание социальной резигнации, утрата моральных ориентиров поведения в обществе, а, следователь­но, новый виток хаоса и аномии, расширение сферы неопре­деленности и риска и — соответственно — сокращение сферы безопасности. Общество с деформированной и расшатанной системой ценностей, неопределившимися целями и дискре­дитированными идеалами представляет собой общество по­вышенной степени риска.

В этом смысле для социологии безопасности первостепен­ное значение приобретает изучение рисков и вызовов как со­циального феномена.
3. Риск, угроза и вызов как понятия социологии
Пользуясь в обыденной речи словами «риск», «рисковать», мы, прекрасно понимая их значение, редко пытаемся строго его сформулировать. Первое, что необходимо здесь подчерк­нуть, — это то, что, говоря о риске, мы вторгаемся в сферу возможного, а не действительного бытия. Риск — это то, что связано с возможностью как благоприятного, так и небла­гоприятного, даже трагического исхода. В терминологии эк­зистенциальной философии, которая много и плодотворно занималась исследованием пограничных ситуаций, то есть, си­туаций, так или иначе сопряженных с риском, риск можно рассматривать как постановку под вопрос определенного пред­мета или аспекта существования, поскольку вопрос предпо­лагает формально равную возможность как положительного, так и отрицательного ответа.

Следовательно, во-вторых, риск всегда сопряжен с утра­той или снижением уровня определенности. Рискуя, человек ввергает себя в состояние повышенной неопределенности, рас­ширяет для себя диапазон как позитивных, так и негатив­ных возможностей. Действие в условиях повышенной не­определенности поэтому часто бывает более продуктивным, однако и сопряжено с большими потенциальными потерями, чем аналогичное действие в обычных условиях.

В-третьих, риск всегда предполагает действие. Будучи ис­точником риска, то или иное действие несет в себе в качестве потенциального основного или побочного результата какие-либо негативные последствия. Таким образом, риск — это характеристика потенциальной стороны действия.

Итак, риск можно определить как потенциальную харак­теристику действия, проявляющуюся в возможности нега­тивных последствий его результатов. Поскольку риск неот­делим от действия, предпринимаемого человеком в обществе и преследующего социальные цели, это явление социальное, точнее, социально-поведенческое. Не случайно именно так определяет его В.И. Зубков, утверждающий, что «риск пред­ставляет собой социальное поведение субъекта, осуществляе­мое в условиях неопределенности его исходов». В таком случае риск с необходимостью составляет предмет изучения социологии. С социологией безопасности тесно граничит и пе­реплетается в своей предметной области социология рисков — направление, продуктивно разрабатываемое в рамках совре­менной зарубежной социологической науки. С социологией рис­ков связаны такие блестящие имена как Н. Луман, уже упо­минавшийся нами автор понятия «общество риска» У. Бек, П. Штомпка, Э. Гидденс. Все они едины в понимании того, что Развитие социальности на определенной стадии вступает в фазу повышенного генерирования рисков и ставит тем самым перед обществом проблему их преодоления, обеспечения безопаснос­ти в различных ее аспектах.

По мнению У. Бека, обществом риска современное обще­ство делает прежде всего высокий уровень его технико-тех­нологического развития, сопряженный с техногенными рис­ками.

Э. Гидденс рассматривает высокую степень риска как наи­более существенную негативную характеристику «модерного общества», предлагая в качестве стратегии преодоления не­стабильности психологическое сдерживание процессов фрус­трации и тревожности, сохранение оптимизма и последова­тельные действия по локализации и устранению конкретных источников опасности.

Однако возможен и несколько иной подход к пониманию сущности и природы риска. К примеру, П. Бернстайн видит в риске важнейший стимул человеческой активности, а ха­рактерной чертой современности считает «настойчивые уси­лия установить контроль над факторами риска и неопреде­ленности». В целом современная культура для него — это культура «укрощенного» риска, поставленного на службу эко­номического роста, технологического прогресса и повыше­ния качества жизни.

В целом можно сказать, что современные исследования риска как социального явления осуществляются в двух на­правлениях, каждое из которых основывается на определен­ном подходе. Первый из таких подходов следует назвать ре­алистическим. Здесь риск рассматривается сквозь призму научно-технических представлений о возможных опасностях, в силу чего ключевым понятием выступает понятие опаснос­ти (вреда). Так, Дж. Брэдбери определяет риск как «продукт вероятности возникновения опасности и серьезности (масш­таба) ее последствий»¹. В рамках реалистического подхода риск анализируется на уровне единичных фактов, не укоре­ненных в социокультурной среде.

Второе направление изучения риска — социокультурное — рассматривает его как элемент единого социально-культурно­го пространства. Такой подход позволяет осмыслить не толь­ко сами факты конкретных ситуаций риска, но и характер восприятия риска обществом. Ведь то, как само общество от­носится к риску, стремится ли оно к обеспечению безопасно­го существования или, напротив, считает риск неизбежной и социально приемлемой составляющей любого развития, оп­ределяет качественные особенности всех социальных взаимо­действий в пределах этого общества.

В рамках социокультурного направления, в свою очередь, можно выделить три отдельных подхода. Согласно культур­но-символическому подходу (М. Дуглас), проблемы риска в символическом плане соотносятся с восприятием человеком собственного тела и физически угрожающих ему опасностей. Второй подход связан с творчеством уже упоминавшихся выше Э. Гидденса и У. Бека, рассматривающих современное обще­ство как «общество риска». Теории «общества риска» объединяет критическое отношение к социокультурным особеннос­тям эпохи модернити — отказу от традиционных ценностей и норм, приоритету индивидуализма и эгоцентризма, а также интерес к проблемам порождения рисков в процессе модер­низации общества. В контексте социологии риска Н. Лумана общество само познает себя, когда — посредством социо­логии — пытается осмыслить собственное понимание риска: «Объяснение нарушения не может быть оставлено на волю случая: необходимо показать, что это нарушение имеет свой собственный порядок, так сказать, вторичную нормальность. Таким образом, вопрос, как объясняются и как обходятся несчастья, содержит значительный критический потенци­ал — критический не в смысле призыва к отрицанию обще­ства, подверженного несчастьям, а критического в смысле обострения обычно неочевидной способности проводить от­личия. Дело заключается скорее в том, что мы можем по­знать нормальные процессы нашего общества, изучая, как общество пытается осмыслить свои неудачи в форме риска». Нормальное функционирование общества как системы и рис­ковые ситуации — это две стороны одной медали, и, как пишет Луман, «только при обращении к обратной стороне нормальной формы мы и можем распознать ее как форму».

Согласно Луману, в современном обществе риск превра­щается в универсальную проблему, связанную с повышени­ем уровня неопределенности во всех сферах социальной жиз­недеятельности. В современном обществе не существует по­ведения, которое было бы свободно от риска. Рациональное познание не снижает уровня риска: рациональность совре­менного общества такова, что расширение знания приводит лишь к нарастанию нашего понимания неопределенности будущего: «Современное риск-ориентированное общество — это продукт не только осознания последствий научных и тех­нологических достижений. Его семена содержатся в расши­рении исследовательских возможностей и самого знания»².

Э. Гидденс видит главную рискогенную характеристику современного общества в нарастающей взаимозависимости по­вседневных решений и глобальных последствий.

По его мнению, глобализационные процессы способству­ют усилению дальнодействия рисков. Можно говорить о гло­бализации самих рисков. Она обусловлена ростом числа вза­имозависимых событий в мире. Кроме того, современное об­щество взращивает в себе институционализированную среду риска: такова, например, система фондовых рынков, малей­шие колебания конъюнктуры которых влияют на инвестици­онные процессы во всем мире, затрагивая благосостояние ог­ромного количества людей. Наконец, хотя в современном обществе научные и обыденные знания о рисках доступны подавляющему большинству людей и общество в целом пере­насыщено соответствующей информацией, эти знания, даже на экспертном уровне, вовсе не гарантируют минимиза-

ции рисков. В концепции «общества риска» У. Бека риск предстает как неизбежное, постоянное, тотальное и вполне легитимное порождение современного общества. По мнению Бека, инду­стриальное общество, основанное на принципе распределе­ния благ, шаг за шагом уступает место «обществу риска», где действует принцип распределения негативных последствий и опасностей. Это явление отражает кризис индустриально­го общества: люди начинают понимать, что индустриальное общество и процесс модернизации сами порождают бесчис­ленные опасности, и риск постоянного соприкосновения с ними нарастает:

«Существует три вида глобальных опасностей: во-перых, это конфликты, связанные с «пороками», которые являются обратной стороной «выгод», т. е., вызванные стремлении к обогащению технико-индустриальные угрозы (такие, как озо­новые дыры, парниковый эффект, а также непредвиденные, не принимаемые в расчет последствия генной инженерш и ретрансплантационной медицины).

Во-вторых, это разрушение окружающей среды и техни­ко-индустриальные опасности, обусловленные бедностью. Комплексный анализ условий жизни населения, сокраще­ния генетических и энергетических ресурсов, функциони­рования промышленности, питания и расселения людей со всей очевидностью показывает, что все это тесно взаимосвязано и не может рассматриваться вне зависимости друг от друга. Применительно к угрозам, вызванным богатством и бедностью, речь идет о «нормальных опасностях», которые чаще всего возникают в результате отсутствия (в данной стране) или использования непродуманных мер обеспечения безопасности и таким образом распространяются по всему миру...

В-третьих, угроза применения оружия массового унич­тожения (атомного, биологического и химического), напро­тив, связана с чрезвычайным положением во время войны (в отличие от исходящей от этого оружия потенциальной угрозы). Опасность регионального или глобального само­уничтожения ядерным, химическим или биологическим ору­жием не устранена и после прекращения конфронтации между Востоком и Западом, скорее, она вырвалась из-под контроля сверхдержав, попавших в «патовую атомную си­туацию».

К опасностям военно-государственной конфронтации до­бавляются опасности (надвигающегося) фундаменталистского терроризма и терроризма частных лиц. И совсем нельзя ис­ключать того, что в будущем новым источником опасности ста­нет не только военно-государственное, но и частное владение оружием массового уничтожения и сложившийся на этой ос­нове (политический) потенциал угроз»¹.

Бек отмечает, что в сравнении с опасностями прошлого риск, связанный с современным уровнем модернизации, имеет качественно иной характер: ситуации риска непредсказуе­мы, слишком многочисленны, чтобы их контролировать, не воспринимаются органами чувств (например, радиация) и гло­бальны.

Согласно концепции Бека, настало время перехода от про­стой модернизации к рефлексивной. Это означает, что доми­нирующим принципом должна стать социальная рефлексия и самокритика. Общество риска продуцирует потребность в критическом саморассмотрении, становится для самого себя «темой и проблемой». В ходе модернизационного процесса меняется и перестраивается сама логика общественного про­изводства. Если индустриальное общество развивалось в со­ответствии с позитивной логикой накопления и распределе­ния богатства, то в обществе наших дней доминирует нега­тивная логика производства рисков, что проявляется в повы­шении уровня неопределенности, в росте неуверенности в бу­дущем. По мере развития этого процесса расширение генези­са рисков все более осуществляется за счет вытеснения пози­тивных моментов социально-экономического роста. Произво­димое и накапливаемое благодаря научно-техническому и информационному прогрессу богатство подтачивается и сокра-­

щается. Кроме того, в обществе риска ставится под угрозу сама рациональность как основа современной социальной орга­низации. Таким образом, расширяющееся производство рис­ков выступает как фактор, обусловливающий структурные изменения общества.

Соответственно изменяются также нормативные представ­ления. Меняются сами идеалы, лежащие в основе социаль­ного проекта — образа «общества будущего». Если идеалом индустриальной эпохи было социальное равенство и обще­ство, основанное на принципах равенства и справедливости, то современное постиндустриальное общество ориентировано прежде всего на безопасность, которая и есть его норматив­ный идеал. А это означает более пессимистический характер социального проекта: теперь поиски и усилия направлены уже не на улучшение общественного устройства, а на предотвра­щение катастрофы. Если раньше «неравноправное» общество стремилось к идеалу равенства, то теперь «небезопасное» об­щество тревожится за свое выживание. И если раньше основ­ным ориентиром служило удовлетворение растущих потреб­ностей общества и индивидов, то теперь общество вынужден­но ориентируется на самоограничение. Наконец, общество риска чревато возникновением новых социальных сил и общ­ностей, сплоченных тревогами и страхом перед негативными возможностями, объединяемых солидарностью жертв. Поли­тическая нестабильность, возникающая на этой почве и подо­греваемая включением в игру новых политических сил, дела­ет общество риска еще более непредсказуемым. Индивиды все больше испытывают недоверие к сложившимся полити­ческим институтам, разочарование в их пригодности для обес­печения безопасного существования. Отсюда периодически возникающая потребность в наличии «твердой

руки», способ­ной навести в обществе порядок и повысить тем самым уро­вень определенности. Поэтому в обществе риска, несмотря на высокий уровень технологии и культуры, сохраняется воз­можность возврата к авторитарным и даже тоталитарным формам организации социального порядка.

Третий подход возник в рамках постмодернистской фило­софии и социологии (М. Фуко) и рассматривает риск в нераз­рывной связи с дискурсивными построениями, в которых участвует это понятие. Согласно этому подходу риск как объективный социальный факт недоступен нашему воспри­ятию: мы говорим и думаем об определенной конструкции из понятий, представлений, поведенческих стратегий и при­вычных норм.

Уровень социального риска во всех его видах и формах неизбежно повышается в переходные периоды жизни обще­ства, когда нарастает степень неопределенности, происходит болезненная смена ценностных ориентации, социальные ожи­дания становятся размытыми, а привычные нормы отчасти утрачивают свой регулятивный потенциал. Однако повыше­ние уровня риска в обществе представляет собой не чисто не­гативное, с точки зрения эффективности его жизнедеятель­ности, явление: риск выполняет интегративную социальную функцию, способствуя на основе синергетического эффекта мобилизации человеческих ресурсов с целью адаптации к усложнившимся социальным условиям. Поэтому периоды нарастания риска парадоксальным образом сопряжены с ин­тенсификацией творческих поисков в сфере социального стро­ительства, с ростом социальной консолидации. С другой сто­роны, в такие периоды формируются поколения, для кото­рых риск является неотъемлемым и необходимым качеством социальной среды, а безопасность не составляет фундамен­тальной ценности. В своей жизнедеятельности такие люди естественным образом воспроизводят риск как изначальное условие достижения успеха, что, собственно, и означает ста­новление культуры риска.

Следует проводить различие между риском и угрозой. Если риск — это возможностная характеристика действия с точки зрения его негативных потенциальных последствий, то под угрозой понимается наличие некоего внешнего объективно-субъективного фактора, который независимо от воли и пове­дения реципиента может вызвать негативные и опасные по­следствия. Таким образом, риск создаем своими действиями мы сами, тогда как угроза существует вне нас и независимо от нас. Угроза — это реальная возможность обусловленных внешними факторами деструктивных изменений в отно­шении значимых и ценных для общества и личности объек­тов, субъектов, состояний. Так, военная угроза представля­ет собой «объективное состояние военно-политических отно­шений, для которого характерна высокая вероятность воз­никновения войны и нанесения государству и обществу ущерба военным путем, средствами вооруженного насилия»¹. Как и риск, угроза составляет фактор негативного воздействия на процессы обеспечения безопасности.

С поддержанием безопасности как стабильного, не допус­кающего неконтролируемых изменений состояния связано еще одно понятие того же ряда — понятие вызова. В отличие от риска и угрозы вызов — это то, чему невозможно противосто­ять и сопротивляться. В то время как риск исходит от наше­го собственного действия, а угроза таится в намерениях и действиях другого, вызов порождается объективной логикой текущих процессов и изменений, и суть его в том, что он требует ответных социальных изменений. Дестабилизирую­щий характер вызова определяется изменчивостью самого общества как динамической системы связей и отношений, неравномерностью и сложностью его динамики, взаимной увязанностью всех его элементов. Назревшие в одном сег­менте системы перемены в силу ее целостности с необходи­мостью побуждают меняться соответствующим образом и другие ее части. Через вызовы и следование им, то есть, отве­ты на них, и происходит развитие социальной

системы как единый процесс. В таком смысле — в контексте общего раз­вития и усложнения общества — использует понятие вызова, в частности, знаменитый британский социальный мыслитель А. Тойнби. Он пишет: «Вызов побуждает к росту. Ответом на вызов общество решает вставшую перед ним задачу, чем пе­реводит себя в более высокое и более совершенное, с точки зрения усложнения структуры, состояние». Таким образом, вызов есть состояние некоторой напряженности, возника­ющее внутри общества как системы и требующее разреше­ния. Его можно определить как противоречие между налич­ным состоянием общества как социокультурной и иденти­фикационной целостности, включающей определенные ценности, нормы, идеалы, стереотипы, и возникшей потреб­ностью в глубоких социальных изменениях, проявляющееся в повышении уровня неопределенности и нестабильности, угрожающем безопасности системы.

Итак, риски, угрозы и вызовы во всем своем многообра­зии оказывают неоднозначное и многоплановое воздействие на безопасность общества и личности. Разумеется, наиболее безопасным, с точки зрения социальной динамики, состояни­ем является стабильность. Однако общество обладает дина­мическим характером и траектория его развития лежит че­рез периоды неопределенности. Сложность проблем, связан­ных с обеспечением безопасности, в том-то и заключается, что риски и вызовы неотделимы от жизненно необходимых позитивных социальных изменений, и культура безопасно­сти требует осмысленной минимизации рисков и угроз в ходе реализации таких изменений, а вовсе не отказа от них. Социология безопасности исследует именно возможности и средства подобной минимизации дестабилизирующих эффек­тов развития.